Но, разумеется, я не могу поступать так безрассудно. Мы не в кино со счастливым концом, мы не знаем, как завершится мой поступок. Если я промахнусь, последуют мучения куда хуже. Наверное, за попытку убийства босса «Могильных карт» меня превратят в пепел, перед этим долго и коварно пытая. Наверное, в этот момент всем будет уже плевать на то, что я – Харкнесс.

Я опускаю палец на курок. Только сегодня Нейт учил меня стрелять, но я никогда бы не подумала, что это умение обернётся против меня. Что применить его мне придётся на человеке, которого я люблю.

Да. Я люблю его.

Гай кивает мне. В его зелёных глазах нет ни капли страха, нет даже и тени отчаяния. Словно каждый день в него стреляют, словно каждый день он становится жертвой отца.

Хотя, может, так и есть.

– Пять, четыре, три, – считает Вистан громко.

Я опускаю дуло и целюсь Гаю в ногу – туда, где меньше всего шансов нанести ему сильный вред. Стрелять в туловище нельзя, это очевидно, ведь я рискую задеть жизненно важные органы, а если в голову – могу его убить.

– Два, один… – заканчивает Вистан.

И я стреляю.

В ушах звенит, рука вздрагивает от отдачи. Пуля вылетает быстрее, чем я успеваю понять, что действительно нажала на курок. У Гая искажается от боли лицо, хоть он и остаётся безмолвен, а потом падает на колени. Мужчины, держащие его с обеих сторон, отпускают его руки, позволяя упасть.

– Умница! – произносит Вистан восхищённо и гладит меня по голове.

А я в ужасе смотрю на то, как штанина Гая пропитывается кровью, а вокруг нет помощи. У меня разрывается душа, я чувствую, как что-то внутри меня морщится, иссыхает, превращается в пепел, распадается на миллион частей.

Пистолет падает из моих ладоней. Я обессиленно опускаю дрожащие руки, неспособная отвести взгляд от раненого Гая.

– Теперь мы поступим так, милая невестка. – Вистан обходит меня и приближается к сыну, хватает его за волосы так, чтобы поднять лицо. Гай шипит от боли, сжав зубы, но видно, что боль от пули затмевает её. – Я поиграю в господа бога и дам этому жалкому щенку шанс выжить. Вы оба посидите в моей темнице определённое время. Позволяю тебе делать всё, что захочешь, чтобы его спасти. Затем я вернусь за вами, и, если мой неотёсанный сынок не истечёт за это время кровью и не сдохнет как собака, так уж и быть, прощу вас всех и верну в свою семью.

У меня всё падает вниз. Я поднимаю полный слёз взгляд и кричу:

– Вы обещали, что оставите его в покое, если я выстрелю!

– Нет, я просто не договорил, – ухмыляется он в ответ.

В следующее мгновение нас хватают всё те же мужчины, а потом волокут по просторным коридорам поместья. Я не сопротивляюсь, не сопротивляется и Гай, пока нас тянут вдоль дверей, пока нас провожают взглядами горничные, которые наверняка за годы работы у Харкнессов привыкли видеть много ужасающих сцен. Поэтому никто нам не помогает. Никто нас не спасает. Никто и не думает об этом.