И я сразу бросаюсь выполнять всё, что он сказал.

Ножиком я разрезаю штанину, оголяя его ногу полностью и эту же штанину затем использую как жгут. Обхватываю ею его ногу и, насколько позволяют мои силы, крепко завязываю чуть выше раны.

Руки у меня заляпаны кровью. Я завязываю тугой узел, стремясь остановить кровотечение. Всё, что я могу сейчас сделать для него.

Горячий лоб Гая покрыт пóтом, каштановые намокшие волосы прилипли к его коже, он тяжело дышит, словно просто вдыхать воздух ему приходится с большим трудом, глаза то закрываются, то открываются, а голова беспомощно опирается на стену.

Мне хочется кричать от жалости, которую я сейчас к нему испытываю.

– Чем я могу ещё помочь тебе? – Я плачу. Потому что видеть, как ему больно – почти то же самое, что испытывать жгучую боль самой. Словно кто-то разрывает мне все внутренности, и я истекаю кровью в куда больших количествах, чем Гай. – Подскажи, я всё сделаю… Как мне тебе помочь?

– Остальное уже зависит не от тебя, моя роза, – шепчет он. – Пожалуйста, теперь просто побудь рядом.

Я оглядываюсь по сторонам, с трудом избавляясь от безостановочно заполняющих глаза слёз. Он такой горячий, что в голову лезет одно желание попытаться как-то охладить его. И мне удаётся заприметить тянущуюся вдоль стены через всю камеру толстую будто запотевшую трубу с показывающимися на ней капельками воды. Схватив оторванный кусок подола платья с пола, я бросаюсь к трубе и проверяю её на ощупь. Холодная. Значит, эти капельки результат конденсата. Я стараюсь осторожно намочить руки, не задевая слоя пыли, а затем возвращаюсь к Гаю, чтобы намочить ему горящий лоб этой совсем пока незначительной влагой. У него словно повышена температура. Это может быть хорошим знаком, если в результате она не превысит норму. Его организм борется.

Лоскутом ткани вытираю пыль с ледяной трубы и дожидаюсь, когда на ней снова появятся капельки. И когда это происходит через какое-то время, собираю их куском подола платья, повторяя процесс несколько раз до тех пор, пока не остаюсь довольна полученной влагой.

С намокшей тканью возвращаюсь к Гаю, падая рядом с ним на колени. Сперва решаю намочить его лоб, затем провожу мокрой тканью по засохшим и бледным губам.

– Как мне достать нормальную воду? – плачу я, не в силах терпеть этого ужаса. – Тебе нужно попить, а я… Боже, я не знаю, как достать тебе воды…

Он с усилием поднимает руку и касается моих волос.

– Каталина… – хрипло отзывается Гай. – Всё будет в порядке.

И тогда, пытаясь держать себя в руках, стараясь подавить истошный вопль, я пододвигаюсь ближе к нему и кладу голову на его еле вздымающуюся грудь, обхватываю руками его торс, прижимаясь ближе. Я ощущаю, как рука Гая поднимается, а потом опускается к моей голове, нежно гладя волосы.