– Хорошо. Не стесняйся, милая. По крайней мере, не стесняйся хотя бы во время ужина. А затем мы уж придумаем, чем заняться.
Я вижу из окна, что мы подъезжаем к роскошному высокому зданию, повторяющему формы дворца. Над широкими золотистыми дверьми висит витиеватая надпись на, кажется, французском языке.
– Французский? – интересуюсь я, пока мы выходим из машины.
– Да, – кивает Гай. – Решил накормить тебя изысканными блюдами. Поешь нисуаз[16] с тунцом, почти то же самое, что и твой любимый тунцовый салат, но вкуснее.
– Хорошо, – смеюсь я.
Мы входим в фойе, и у стойки нас встречает хостес. Она приветливо улыбается, будто очень рада видеть нас.
– Добро пожаловать в наш ресторан, мистер Харкнесс, миссис Харкнесс! – проговаривает она. Улыбка у неё белоснежная. В речи слышится явный французский акцент. – Где бы вы хотели сесть?
–
Я от неожиданности даже теряюсь, а вот девушка остаётся очень довольна, когда слышит, видно, свой родной язык, и, улыбаясь ещё шире, отвечает:
–
Нас провожают в зал, устланный дорогим ковром и обставленный столиками и стульями, обитыми бархатом, с золотистыми ножками. В воздухе витает сладковатый аромат. Всё так и кричит об изысканности. Мы садимся за столик у широкого окна, обрамлённого роскошными шторами.
– Здравствуйте! Закажете что-то сейчас или вам нужно время подумать? – спрашивает подоспевшая официантка.
– Полагаю, нам понадобится немного времени, чтобы выбрать, – отвечает ей Гай.
– Хорошо! Как пожелаете! Я подойду через несколько минут.
Девушка уходит, а я, всё ещё не отошедшая от удивления, сижу, уставившись на Гая, а потом наконец спрашиваю:
– Ты и на французском говоришь?
– Вообще, я говорю на шести языках, в том числе и на испанском, – издаёт он смешок. Я вспоминаю, как однажды он перекинулся парой слов на испанском с моей мамой. – Но французский – мой второй родной язык. Моя мама всё же была француженкой, и она никогда не давала нам об этом забыть.