– Что ты собираешься делать? – Я уже задыхаюсь.

– Быть ближе к тебе, как ты этого и хотела.

А потом он прижимается своим пахом к моему, и я едва не умираю от резко накатившего возбуждения. Оно плывёт по моей крови, кружит мне голову. Я вцепляюсь в плечи Гая, но он вдруг хватает мои запястья и прижимает к сиденью, обездвижив меня. При этом голос в темноте говорит:

– Отдайся мне сегодня ночью полностью. Хочешь?

– Да… – выдыхаю я. – Хочу.

Я расслабляю руки, хотя и жажду снова вцепиться ими в него.

А потом Гай начинает двигаться. Он трётся между моих ног. А мне кажется, что я вот-вот потеряю сознание от новых ощущений в нижней части живота.

– Ближе ли мы сейчас, Каталина? – спрашивает он, и я слышу, как сбивается его дыхание. Он, кажется, возбуждён не меньше, чем я.

– Да… – улыбаюсь сквозь стон. – Так гораздо лучше.

С его губ слетает смешок. А потом я вижу, как он сжимает губы, стискивает зубы и прикрывает глаза, а потом вдруг роняет голову возле моего лица.

– Боже, Каталина… – хрипло стонет Гай в кожаное сиденье.

И от этого звука возбуждение у меня растёт вдвое быстрее. Я, не ожидая подобного, теперь обещаю себе, что буду заставлять Гая стонать чаще. Дыхание, касающееся кожи на моей шее, заставляет меня содрогаться, а произнесённые слова возбуждают похлеще любых прикосновений.

– Я хочу слышать тебя, моя роза, – произносит Гай, поднимая голову. Его пах всё ещё трётся о мой, заставляя меня сжимать губы и закрывать в наслаждении глаза. – Хочу слышать, как тебе приятно. Не лишай меня такого удовольствия.

Он так искусен в том, чтобы доставлять наслаждение. Боже, как он искусен в своих движениях.

Я выгибаю шею, и Гай заводит руки под мою спину, хватая меня в охапку. Он прижимается ко мне, я чувствую, что моя грудь теперь плотно прижата к его груди. А потом я испускаю стон погромче, когда чувствую более настойчивые движения между своих ног.

– Да, умница, – улыбается Гай.

Он движется быстрее. И хоть он находится в одежде, а я в тонком задранном платье, я отчётливо чувствую трущуюся об меня выпуклость. Чувствую твёрдый мужской орган сквозь два слоя ткани – его штанов и моего нижнего белья, успевшего уже полностью промокнуть. Гай вдруг запускает пальцы мне в трусики, будто проверяя что-то, а потом довольно улыбается: