– Ты лежишь в ледяной воде, чтобы проходили эти приступы? – осторожно переспрашиваю я.
Он безмолвно кивает, а у меня снова внутри всё клокочет и болит.
Вообще я испытываю к Гаю Харкнессу миллион разных чувств, и все они крутятся одновременно, быстро сменяя друг друга, а потом превращаются в торнадо, в котором я теряюсь. Он единственный в моей жизни сумел вызвать такие бурные реакции в теле, которое, как мне раньше казалось, всегда реагировало на всё нейтрально.
После этих откровений Гай отворачивается. Я борюсь с желанием обнять его сзади, крепко прижавшись к его пострадавшей спине. Мне так хочется… То, что было между нами ночью, действительно ему помогло. А сейчас мы оба делаем вид, что ничего не произошло. Будто это была просто… терапия. Я немного «подлечила» его. Ничего более.
– Одевайся, – говорит он, меняя тему. – Через час нам нужно выезжать. До тех пор мы должны успеть одеться и позавтракать.
И я не заставляю его ждать.
Гай принимает душ, а затем надевает чёрную рубашку и тёмно-красные пиджак и брюки. Его шею украшает цепочка с крестом и игральными картами, которые он прячет под рубашкой, а потом надевает кольца. Я провожу все манипуляции исключительно в ванной, сперва быстро искупавшись и надев чистую прокладку, а позже одеваясь в бежевое тёплое платье чуть ниже колен – Гай предупреждает, что сегодня вечером может быть пасмурно, а мы проведём на дерби много времени. Выйдя из ванной готовая, я наблюдаю за Гаем. За тем, как он расчёсывает свои тёмно-каштановые волосы и брызжет одеколон на шею. Я опираюсь на кровать, пока смотрю на него. Любуюсь им. Он всё такое же совершенство.
– Возьми свою карту, – говорит он. – На всякий случай.
Я поворачиваю голову в сторону тумбы, с удивлением обнаруживая на ней красивую небольшую карточку, переливающуюся на солнце. В неё вкраплены настоящие бриллианты.
Уже к десяти часам после завтрака мы покидаем особняк. В Эпсом едут не все – лишь четверо мужчин, их жёны, старшие сыновья и несколько дочерей. В дороге мы проводим не больше часа. Харкнессы добираются до Эпсома на чёрном лимузине с личным водителем, тогда как мы с Гаем едем на отдельной машине в сопровождении его телохранителей. Видимо, как у короля и королевы, у нас личная карета. Мы молчим всю поездку, несмотря на пожирающее меня изнутри желание поговорить с ним. Неважно о чём. Просто разговаривать. Потому что увиденное ночью оставило неприятный осадок и всё ещё меня гложет.
Вскоре машина плавно подъезжает к воротам Эпсомских скачек, скользя по ровной подъездной дорожке. Солнце пригревает идеально ухоженный газон и слепит глаза, когда я выхожу под руку с Гаем. Рядом останавливается и лимузин с его семьёй. Девушки не перестают болтать со своими братьями даже тогда, когда вылезают из автомобиля, поправляя юбки и шляпки. Одна из них – девушка с большими зелёными глазами, с короткой кудрявой стрижкой из каштановых волос – не сводит с меня глаз, с интересом разглядывая, и меня, на удивление, совершенно не смущает её взгляд. Она не выглядит так, будто смотрит с неприязнью. Скорее, так, будто хочет познакомиться, поболтать, но всё никак не решится. В воздухе пахнет летом, белоснежные палатки, похожие на гигантские грибы, раскинуты по просторному полю, предлагая прохладительные напитки и изысканные закуски. Нарядные женщины в шляпках и элегантно одетые мужчины, прогуливаются по пёстрым аллеям. Звуки оркестра, играющего классическую музыку, перемешиваются со стуком каблуков. Нас встречает стюард, который после радостных приветствий, проводит нас к частной роскошной ложе – к изящной беседке с видом на ипподром, украшенной флагами, букетами свежих цветов и обставленной уютной плетёной мебелью. Официанты в фраках спешат предложить шампанское и канапе с икрой.