Я не в состоянии сдержать переполненный эмоциями вздох, который срывается с моих губ.

– Хорошего дня, дитя.

Лорна ковыляет прочь со своей тростью, не оглядываясь, оставляя меня со слезами на глазах и большим количеством воспоминаний.

* * *

Вечер сменяется сумерками, и я смогла принять душ и переодеться, прежде чем переместиться на диван с бокалом вина и картинками из прошлой жизни. Я просмотрела фотографии бесчисленное количество раз с тех пор, как Лорна принесла их, не в силах избавиться от чувства меланхолии, пронизывающего меня. Глядя на нашу с Оливером фотографию, я сдерживаю свою тоску в глубине горла, как горящий комок того, что могло бы быть. Я помню ясно, как божий день, как эта фотография была сделана.

Оливер одет в свой обычный комбинезон, клетчатую рубашку, скрывающуюся под заляпанной грязью джинсовой тканью. Его рука обнимает меня за плечи, притягивая к себе, в то время как я сжимаю в объятиях плюшевого мишку. Он целует меня в щеку, и я сопротивляюсь, но лишь отчасти, потому что я тоже тону в радости и смехе, о чем свидетельствует огромная зубастая ухмылка, расплывшаяся по моему загорелому лицу.

Когда я смотрю на потрепанную бурую медведицу, в моей голове всплывает воспоминание.

«У меня есть секрет, но я боюсь тебе его рассказать».

«Ты можешь рассказать моей плюшевой медведице. Она очень хорошо умеет хранить секреты».

«Ладно. Ты клянешься?»

«Клянусь. Могу даже принести клятву на мизинчиках».

Сцепив наши мизинцы вместе, Оливер наклоняется к моей любимой медведице и что-то шепчет ей на пушистое ушко…

Стиснув зубы, я делаю мысленную пометку спросить Оливера, помнит ли он, в чем состоял этот секрет. В то время мне было любопытно, но любопытство растворилось в воздухе в тот же момент, когда Оливер Линч сделал это.