– Ты уверен? – бормочу я, слова переплетаются с моими нуждающимися вздохами, мои губы оставляют след поцелуев вдоль его подбородка.

Оливер в ответ пристраивается к моему входу, проскальзывая внутрь едва-едва, всего на мучительный сантиметр, вырывая бесстыдный стон из моего горла. Однако он колеблется, его глаза вспыхивают.

– Я… У меня нет контрацептивов, – говорит он низким и напряженным голосом, с трудом сдерживая желание войти до конца.

– Я принимаю таблетки, – отвечаю я, мой голос не меняется. – Все в порядке.

Шипение вырывается из его стиснутых зубов, когда я протягиваю руку между нами, чтобы схватить его член, а затем сесть на него. Мы оба смотрим, как я опускаюсь все ниже, вбирая его в себя, сантиметр за сантиметром крадя его достоинство. Это самое эротичное, что я когда-либо видела. И я, черт возьми, чуть не кончаю прямо здесь и сейчас, когда протяжный стон Оливера доводит меня до финишной черты. Но я сдерживаюсь, кусая свои губы, когда наши тазы наконец соприкасаются, и он погружается до самого конца.

– Черт… – шепчу я сдавленно и обрывисто.

Кажется, это что-то в нем пробуждает, и его руки мгновенно сжимают мою талию, пальцы впиваются в меня, когда он начинает двигать бедрами. Приподнимаясь, я снова соскальзываю вниз, сильнее, чем раньше, затем делаю это снова. И снова. Быстрее, требовательнее, движимая всепоглощающим голодом. Целой жизнью, полной тоски по нему. Он нужен мне ближе, ближе, чем когда-либо. Я отчаянно хочу почувствовать каждую частичку, которую он готов отдать. Каждый дюйм теплой и живой кожи, бьющееся сердце, пульсирующую кровь.

Притягивая его лицо к своей груди, я увеличиваю темп, чувствуя, как его член наполняет меня, растягивает, а его руки обхватывают мою спину и крепко прижимаются. Я знаю, что должна быть нежна, должна действовать медленно. Нам нужно насладиться этим моментом, но, боже, я не могу… Я не могу. У меня нет сил на прелюдию, на сладкие ласки, на мысли о том, что я лишаю его девственности, а вместе с этим должна прийти нежная сдержанность.

Но я не могу сдерживаться, и он тоже.

Мы оба начинаем кружиться, тонуть, наши тела соприкасаются.

Одной рукой вцепившись в его волосы, другой – в столбик кровати для опоры, я оседлала его жестко, быстро и безжалостно. Его лицо зарывается меж моих грудей, заглушая стоны, в то время как спинка кровати ударяется о стену снова и снова.

Рука Оливера скользит вверх по моей спине, приземляясь на мои мокрые от пота волосы, и он поднимает подбородок, чтобы найти меня среди этого поэтичного хаоса. Он хочет убедиться, что я все еще здесь, что я с ним.