Возмущение сжигает меня, но я отступаю назад, резко отпуская его футболку из полиэстера и наблюдая за тем, как он спотыкается. Вздох срывается с моих губ, одна моя рука ложится на мое бедро, а другая проводит по подбородку. Я раздумываю об условиях своей жизни – плесень, протечки воды, слои грязи, покрывающие каждую комнату в этом забытом богом доме.

Доме.

С того самого дня, как их у меня украли, это больше не мой дом. Одна неверная сделка, и мою жизнь отнял ствол револьвера сорок пятого калибра какого-то анонимного урода.

Моя жена. Мой сын. Даже мой чертов попугай.

Я сказал себе, что с меня хватит – черт возьми, с меня более чем хватит. Я был на расстоянии одного глотка «Джима Бима» от того, чтобы засунуть свой собственный пистолет в горло. Иногда я жалею, что был таким чертовым трусом.

Качая головой, я подаю ему знак направляться к выходу.

– Я не буду этого делать. Возьми свое предложение и засунь в свою претенциозную задницу.

Он кривит губы в ухмылке, молча оценивая меня сверху донизу.

– Ты думаешь, я молод и глуп.

– Да, помимо всего прочего. По большей части, я думаю, ты направился по ложному следу.

– Мне нравится этот след.

– Этот след нельзя купить.

До меня доносится долгий вздох.

– Сколько ты получил за свое последнее дело?

– Ты имеешь в виду, сколько я потерял? – огрызаюсь я в ответ. – Пошел ты. Убирайся.

– Десять, двадцать, тридцать?

Моя челюсть сжимается.

– Двадцать пять.