Прижимаясь ближе, я тянусь внутрь себя, чтобы обрести голос и, наконец, нарушить наше молчание.

– В том, что я тогда сказала, не было ни логики, ни разума, ни ясной мысли, – бормочу я сквозь пересохшее горло. – Я словно была одержима. Я будто вновь переживала этот кошмар и просто выплевывала неосторожные слова, когда мое тело отреагировало на спусковой крючок.

– Сидни, не ищи смысл в травме, которую получила. – Оливер понимающе сжимает мою талию. – Травма подобна яду. Она просачивается, когда ты меньше всего этого ожидаешь, и остается надолго даже после того, как осядет внутри тебя, тем самым нанося еще больше урона и разрушений. Это порочный круг.

– Как ты так хорошо справляешься? – интересуюсь я.

– Я справляюсь ничуть не лучше тебя, Сид… просто по-другому, я полагаю. Я провел двадцать два года, сражаясь в одиночку. К этому я привык. Так я устроен. Ты же выражаешь свои эмоции.

Я киваю ему в знак понимания, мои глаза закрываются с прерывистым вдохом.

– Я хотел бы сказать тебе, что у твоей боли есть срок годности, но я никогда не буду тебе лгать, – нежно говорит мне Оливер. Он целует меня в висок. – Всегда будут моменты, которые застигнут тебя врасплох и из-за которых у тебя перехватит дыхание. Фейерверк, например. С точки зрения логики я знал, что мне ничего не угрожает, точно так же, как ты знала, что Гейб никогда не причинил бы тебе вреда.

Я шмыгаю носом.

– Он никогда меня не простит.

– Я поговорю с ним. Это займет время, но если я что-то и знаю, это то, что надежда никогда не исчезает.

– Он ненавидит меня.

– Нет, Сидни, он любит тебя. Вот почему ему больно.

Я вынуждена прикусить нижнюю губу, чтобы она не дрожала, а затем снова и снова начинаю прокручивать в голове выражение лица Гейба. Все, чего я хочу, – это отключиться и забыть о своей разрушительной ошибке.

– Думаю, мне следует немного поспать. Я эмоционально опустошена.

– Я тоже устал, – со вздохом соглашается Оливер и начинает вставать с дивана, из-за чего мне приходится слезть с него. – Я собираюсь принять душ. Мне придется сбегать домой и позаботиться об Афине, но потом я присоединюсь к тебе в постели.

Улыбка расплывается при мысли о том, чтобы провести с ним ночь.

– Хорошо.

Оливер наклоняется, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на моих губах. Он не спешит, благодаря чему я чувствую исходящие от него восхищение и его безусловную любовь ко мне. Он убирает тонкую прядь волос с моего лба, его губы скользят вверх, а руки обхватывают мое лицо.

– Ты пройдешь через это, Сид, – шепчет он в мои волосы. Уверенность пронизывает его слова. – Ты можешь пережить все, что угодно. Ты – королева Лотоса.