У меня сводит челюсть, я скрещиваю руки на груди.

– Какого парня?

– Эрл Хаббард.

Что ж, у этого ублюдка определенно есть связи. Мое лицо остается безразличным.

– Чертов Эрл. Я не разговаривал с этим уродом со времен колледжа.

– Он все еще говорит о тебе.

Проклятье. Черт возьми. Я массирую ладонью затылок, отворачиваясь от придурка передо мной, пытаясь заранее отговорить себя от того, для чего он хочет меня нанять.

– Я больше не занимаюсь этим дерьмом, – бормочу я, глядя на стопку счетов, сваленных на моем обеденном столе.

– У каждого есть своя цена.

Я резко разворачиваюсь и подхожу к нему, тыча пальцем в его самоуверенное лицо.

– Я заплатил за это цену и продолжаю платить. Убирайся к черту из моего дома, парень.

Он напряжен, неподвижен, прямой, как шомпол[49]. Ублюдок не дрогнул, как и его улыбка.

– У меня проблема, и мне сказали, что ты тот человек, который может ее решить.

– Я больше не тот человек.

– Ах да, – протягивает он и наклоняет голову влево – почти снисходительно. – Я слышал об ужасном вторжении в твой дом, которое дорого тебе обошлось. Мои глубочайшие соболезнования.

Он оказывается прижат к стене прежде, чем успевает перевести дух. Мои пальцы сжимают его нелепую дизайнерскую рубашку.

– Не смей говорить ни слова о моей семье, или я оставлю дыру в твоем хорошеньком мальчишеском личике, ты понял? – Я киплю, шипя сквозь зубы. – Убирайся к черту.

До меня доносится смех. Мужчину, похоже, не смутила моя угроза.

– Мне нравится эта твоя сторона. Это именно то, что я ищу.