– Да… и у меня есть суперсилы, Трэвис. – Привлекая его внимание обратно к себе, я впечатываю колени в его пах, заставляя его выгнуться на мне с воем боли.

– Ты тупой ублюдок, – рявкает он сквозь стиснутые зубы. Длинные пальцы обхватывают мое горло, препятствуя дыханию. – В чем твоя суперсила, Оливер? А? Если только это не способность магически избавляться от веревок, я бы сказал, что ты сейчас по уши в дерьме.

– Я довольно… – Кашель. – …хорошо… – Хрип. – …предсказываю будущее.

Трэвис ослабляет хватку, в нем разгорается любопытство.

– И что именно, по твоему прогнозу, произойдет, кроме того, что пожарные будут разбирать ваш пепел на рассвете?

Выражение моего лица остается непроницаемым, глаза прикованы к нему.

– Я предсказываю, что тебя вот-вот ударят по голове настольной лампой.

На мгновение он в замешательстве морщит лоб, прежде чем в его глазах вспыхивает понимание.

Но уже слишком поздно.

Тыщ.

Сидни бьет его лампой по затылку, и на этот раз она попадает в яблочко, чему и сама удивляется, так как замирает с открытым ртом, наблюдая за тем, как Трэвис без сознания падает с кровати на пол. Затем она смотрит в мою сторону и опускается на колени рядом со мной.

– Срань господня.

Несмотря на обстоятельства, улыбка растягивает мои губы, когда наши взгляды встречаются.

– Не будет ли тебе в тягость развязать меня?

Она моргает, прогоняя дымку, а затем отбрасывает лампу в сторону и приступает к делу.

– Черт, извини.

Сидни садится на меня верхом, руки дрожат, когда она пытается ослабить путы. Наши лица так близко друг к другу, ее теплое дыхание на моей щеке – величайшее утешение из возможных. Это дыхание прерывается крошечными вздохами недоверия. Когда слезы выступают и падают на мою кожу, ее тело сотрясается надо мной.

– Я пытаюсь… Боже, она такая тугая… – заикается она, время от времени поглядывая на неподвижное тело Трэвиса.

– Просто позвони в полицию, Сид. Он недолго будет без сознания.