Я шаркаю ногами, доставая тряпку.

– Я начинаю подумывать, что вы просто пытаетесь от меня избавиться, – дразнюсь я, уходя от вопроса.

Он не знает. Он не знает о Джун, поэтому понимает, почему я не хватаюсь за шанс продвинуться по карьерной лестнице и переехать поближе к моей «сестре».

Я сказал ему, что не хочу оставлять Бейли, хотя они те люди, которые, вероятно, были бы рады моему отъезду… куда угодно, только не туда.

Но он продолжает настаивать на этом. Он сказал, что переведет персонал, как только я соглашусь.

Поли поворачивается ко мне, все еще поглаживая коротко стриженную бороду. Выражение его лица намекает на легкое веселье.

– Ерунда, мистер Эллиотт. Я надеюсь присоединиться к вам там.

Мои брови сходятся, и я роняю тряпку на стойку.

– Что?

– Это мой дом, – говорит он мне, кивая. – Я вырос в Тарритауне, к северу от Манхэттена. Я подумываю о возвращении и думаю, вы можете стать тем последним импульсом, который мне нужен. – Он тихонько посмеивается и отворачивается от меня, поднимая руку. – Конечно, я на вас не давлю.

Какое-то время я так и стою, наблюдая, как он отходит в конец кухни. Мой пульс ускоряется. Предложение о переводе не выходило у меня из головы с тех пор, как Поли заговорил об этом на неделе Дня благодарения в прошлом году, когда мы поднимали тяжести в зале.

Джун позвонила мне по видеосвязи за несколько часов до того, как ее родители приехали к ней на праздники. Поли был рядом, поэтому я старался сдерживать свою тоску в голосе. Я пытался сдерживать себя и любовь, сквозящую во взгляде, пока разговаривал с ней по видеосвязи. В ту минуту на ней было коричневое вязаное платье, слегка темнее ее волос. Я старался не сболтнуть каких-нибудь глупостей, которые могли бы нас выдать. И мне казалось, что мне это удалось по большей части.

Но Поли что-то заметил.

– Anima Mia. Это мое местонахождение на Манхэттене, – сказал Поли, его тренировочная майка промокла от пота, мышцы заиграли под влажной тканью. – Тебе стоит там поработать.