– Если это так, то отдай ей все, что у тебя есть. Это все, что я могу сказать.

– Я готов отдать ей все. Я едва сдерживаюсь, чтобы не броситься прямо сейчас сломя голову к ней и не оставить вас всех без гребаного шоу сегодня вечером. Семья на первом месте. Ты знаешь это, Броуди. Я говорил тебе это с самого начала. Что, если когда-нибудь до этого дойдет, если я понадоблюсь Джессе посреди ночи, в любой день недели, если она позвонит мне и будет нуждаться в этом, я уйду.

Броуди долго молчал. Так долго, что мне пришлось проверить телефон и связь.

– Скажи мне, – наконец произнес он. – Сколько раз за эти годы такое случалось, когда Джесса звонила тебе, просила бросить все и приехать ей на помощь?

Броуди знал ответ на этот вопрос. И ответом было ноль.

Джесса ни разу не просила меня о помощи.

Я тяжело вздохнул.

– Кэти думает, что Эль знает о сделке. Что она выложила эту информацию прессе.

– Эль ничего никому не сливала. И не расскажет ни о тебе, ни о Кэти.

– Знаю. Я сказал это Кэти.

– Это был я.

Я закрыл глаза рукой. Я слышал это; я знаю, что слышал. Но не мог в это поверить.

– Что ты сделал?

– Я говорил с прессой.

– Что ты натворил?

– Ты хочешь продавать музыку? Ты хочешь оставаться на вершине? Фанаты обожают твою музыку, брат, но они чертовски ненасытны в отношении любовных треугольников. Прошлой ночью концертная версия «New Girl», которую ты записал в Нью-Йорке, возглавила хит-парады. Сегодня это самая скачиваемая песня на планете. Ты сможешь поблагодарить меня, когда будешь в лучшем настроении.

– Благодарить тебя за что? За то, что выставил Кэти шлюхой в прессе? Ты думаешь, я хочу, чтобы мир так думал? Фанаты? Семья Кэти? Ты подумал о том, что она будет чувствовать, узнав об этом? Что я заплатил ей за то, чтобы она стала моей девушкой?

– Никто так не говорит. А если бы и говорили, кто в это поверит?

– А почему бы и нет?