Я вернулась в Ванкувер почти тридцать шесть часов назад. Почти не спала и съела всего лишь вишнево‐ванильный латте со льдом и большим количеством вишни, что, по словам моей сестры, едой не считалось.

Мы встретились с Деви в «Надж», где мне вскоре снова предстояло начать зарабатывать. Я продолжала говорить ей, что верну Джесси его деньги, а она твердила мне, чтобы я не глупила, ведь заработала все до последнего пенни. А я вот не была так уверена. Но мы вроде как перестали спорить по этому поводу. Где-то в сотый раз я спросила ее, что мне делать, и она в сотый раз ответила: «Поговори с ним», и мы решили, что ситуация зашла в тупик. Пока что.

Даже я понимала, что в тот момент была не в себе. Мне просто нужно было немного расслабиться. А Деви уважала добротную апатию. Главное, чтобы она не затягивалась.

Мы сели в дальнем конце бара, где, оставалось только надеяться, меня никто не узнает. Я зачесала волосы назад и надела темные очки, как та девчонка в The Boys of Summer, зажигательный кавер которой в данный момент звучал из аудиосистемы. Хотя я была уверена, что на самом деле у меня не было той неразделенной летней любви. Я просто пыталась быть невидимкой.

Почему-то до сих пор мне даже в голову не приходило, что если мне было некомфортно от негативного внимания, которое я получала, будучи девушкой Джесси Мэйса, то внимание, которое я получала в качестве бывшей девушки, могло быть даже пристальнее. Я пыталась подготовиться к такому повороту событий, но о том, что я покинула тур, еще не успели разлететься новости, или о том, что великая канадская история любви закончилась. Очевидно, люди Джесси молчали, и я вряд ли стану той, кто сообщит эту новость.

Деви продолжала говорить, что мне не нужно беспокоиться об этом, что она справится, что мы даже можем нанять пиарщика, дабы разобраться с этим. У меня это даже в голове не укладывалось. Я просто продолжала прокручивать в голове последние несколько месяцев своей жизни в мучительных подробностях. Каждый волнующий, удивительный, сногсшибательный момент. Даже те, которые заставили некоторых папарацци поверить, что я какая-то шлюха.

И все, что я сказала Джесси, когда уходила от него… повторялось снова и снова.

Я чувствовала себя ошеломленной, испуганной и эмоционально выжатой.

Но в то же время я начинала злиться. Безумно.

Потому что от моего внимания не ускользнуло, что вся эта сенсационная история не имела под собой никаких оснований, кроме того факта, что я целовалась с другим парнем, в то время как должна была быть девушкой Джесси, о чем свидетельствует компрометирующая фотография, которую кто-то слил. Не важно, что Джош целовал меня. Судя по этой фотографии, именно я воплощала сам грех.