– Не прикасайся ко мне!

– Убери свои грязные лапы от моей сестры! – взревел Лэндри.

Броуди отпустил меня, и я отступила на шаг, тяжело дыша. По щекам текли слезы.

– Как ты посмел скрывать это от меня? Почему не сказал, что твой отец убил мою мать?

– Я не знал. Клянусь своей жизнью, я понятия не имел…

– Чушь собачья! Я говорила тебе. Я называла имя мамы. Как ты мог не знать имена жертв своего отца?

– Я не знал, – повторил он. – Неужели ты думаешь, что я стал бы скрывать от тебя нечто подобное?

Я хрипло рассмеялась.

– Ты сказал, что твои родители умерли. Это правда?

– Мама умерла. А человек, который…

– Твой отец! – вскипела я. – Будешь отрицать, что он твой отец?

Броуди потер затылок и выдохнул.

– Он сидит в тюрьме пожизненно. В тюрьме штата Луизиана.

– Это совсем не то же самое, что умереть, Броуди. Сидеть в тюрьме не равно быть мертвым. – Мой голос звучал пронзительно, почти истерично. – Моя мама мертва, а твой отец-кусок-дерьма все еще жив. Разве это справедливо?

– Нет.

– Надеюсь, он проживет до ста лет, чтобы каждый божий день напоминал ему о том, что он сделал.

Броуди встретился со мной взглядом.

– По-твоему, я не хочу того же? По-твоему… – Его голос дрогнул от этих слов, и сквозь пелену слез я увидела, что он плачет. – Черт. Шай, я… правда не знал.

– Я тебе не верю. Думаю, ты знал это с самого начала. Ты был там, Броуди. Ты ведь был там, не так ли?

Он провел рукой по лицу и утвердительно кивнул.