– Хорошо еще, что он не спросил у меня, откуда берутся бургеры. Но серьезно, вегетарианцем быть ведь намного полезнее. – Джесси похлопал себя по упругому прессу. – Папе ведь тоже придется перейти на здоровое питание, – сказал он маме. – Он обязательно должен включить в свой рацион много овощей.
Мама вздохнула:
– Ты прав, дорогой. Нужно будет пересмотреть все наше питание.
– Терпения тебе, – сказал в ответ Гидеон, вновь не отрываясь от телефона.
Завтра он возвращается обратно в Нью-Йорк, но создавалось такое впечатление, что он и прямо сейчас находился на своей работе. Он был в черной рубашке с запонками, темных джинсах и дорогих кожаных лоферах, а на его запястье ярко сверкал «Ролекс».
Похоже, он добился именно той жизни, о которой так много мечтал, но счастлив ли он? По виду Гидеона понять это было просто невозможно. Он никогда нормально не ладил с отцом, и мне кажется, что он вообще не хочет здесь находиться.
Я взял со стола емкость со стейками и котлетами для бургеров и вынес ее наружу, поближе к мангалу, который я успел поджечь немного раньше. Он стоял на брусчатке рядом с нашей верандой и обещал мне небольшой временный отдых от проклятого Броуди Маккалистера.
Я постарался отключиться от посторонних звуков и все свое внимание сосредоточил на бифштексах. Так странно снова быть у себя дома. Здесь совершенно ничего не изменилось – все тот же просторный каменный фермерский дом с остроконечной крышей на трех акрах плодородной земли. Казалось, что я вот-вот увижу маленькую Лилу, бегущую по нашему двору в своем ярко-желтом сарафане, с растрепавшейся косой, заплетенной ее мамой. Босые ноги, загорелая кожа, живые зеленые глаза.
Даже мои детские воспоминания мне больше совсем не принадлежат. В каждом счастливом моменте моего детства всегда фигурировала Лила.
– Что это за дядя?
Услышав звонкий детский голос, я вдруг повернулся и очутился лицом к лицу с миниатюрной точной копией Броуди Маккалистера. Взгляд ореховых глаз был одновременно любопытным и обвиняющим. В глазах этого маленького мальчика я всего лишь незнакомец, который почему-то сейчас жарит мясо у его бабушки во дворе. На секунду я даже потерял дар речи от шока. Я не знал Броуди в этом маленьком возрасте, но могу поспорить, что он выглядел точно так же.
После непродолжительного и неловкого молчания Лила наконец сказала:
– Это твой родной дядя Джуд.
Я взглянул на русую копну волос и на маленькие сжатые кулачки, которые неожиданно принялись меня колотить. Весь в отца. С веранды до меня донесся громкий смешок Броуди. Неудивительно, что он нашел это смешным.