3 недели спустя

Виктория сидела у холодного надгробья и плакала, крепко зажав в руке букет полевых цветов.

За что ей это?

Почему она должна выносить столько страданий, чтобы быть счастливой? И будет ли она когда-нибудь счастлива?

Ее раны на теле быстро затягивались, благодаря соблюдению всех рекомендаций. Но как быть с сердцем? Там были такие раны, которые начинали гноиться, заставляя ее биться в агонии. Только там раны не хотели заживать.

Она вытерла рукавом слезы и положила цветы на красивое надгробье.

— Я люблю тебя. И безумно по тебе скучаю. Прости меня. Если бы ты сейчас был рядом! Ты бы подсказал, что мне делать… Как не сойти с ума!

Она запустила две руки в по-мальчишески остриженные волосы и опустилась на холодную плиту.

— Дай мне сил. Пожалуйста.

«У тебя огромное сердце, доченька. Твоя душа чиста, как и твои глаза. И ты такая же сильная, как твоя мать.».

Виктория снова увидела себя маленькой, сидящей на коленях у отца, когда он говорил ей об этом.

— Я благодарна тебе за встречу с ним, папа, — сквозь слезы, смотря на гладкий камень, шептала девушка. — Благодаря ему я узнала, как сильна бывает любовь… Но и как сильны бывают страдания.

Поговорив еще немного с отцом, она направилась к дому.

Они уехали подальше от Лондона, в особняк дядюшки Альберта. Там, где воздух пахнет цветами и лесом …

Тори снова нарвала букет полевых цветов и вдохнула их аромат. И именно запах цветов снова вернул ей веру в то, что жизнь прекрасна, несмотря ни на что.

Как только она вошла в дом, к ней навстречу выбежала служанка.

— Мисс, он отказывается есть! Требует, чтобы его кормили вы!

Виктория тяжело вздохнула.

Он сведет меня с ума!