Папа хлопнул меня по колену.

– Пошли. Идемте есть, мальчики. – Но прежде чем он успел подняться с кровати, раздался звонок в дверь.

Мы все уставились друг на друга. Док давно сообщил, что не сможет прийти сегодня: у него встреча с агентом по недвижимости, цель которой обсудить планы на будущее в раю. Кто еще мог прийти к нам на ужин?

– Это могут быть соседи, – сказала мама, уже направляясь к двери. – Возможно, они хотят, чтобы мы присмотрели за их детьми.

Она исчезла, а Мика отпустил еще одну шутку о «глупом поцелуе», стоящем на паузе на экране. Я спорил с ним о трогательных моментах в фильме, пока папа смотрел и улыбался со стороны.

Мы все замолчали, когда мама вернулась в комнату.

Потому что она была не одна.

Я думал, что самое сильное мое переживание – образ Джеммы, преследующий меня во сне последние две недели. Но теперь, когда увидел ее вот так, стоящую в спальне моего младшего брата рядом с матерью, то словно превратился в птицу, сбитую в полете и ударившуюся о холодную, твердую землю. В мгновение я забыл, как дышать.

Джемма выглядела прекрасно.

Даже с опухшими и красными глазами, темными кругами, с опущенными узенькими плечиками и с волосами, собранными в беспорядочный пучок на голове. Она держала что-то в руке, и что бы то ни было, она вцепилась в это так, словно это единственное, что удерживало ее в этой комнате.

Казалось, целую вечность мы просто смотрели друг на друга. Мне хотелось прочитать ее мысли. Хотелось, чтобы она прочитала мои.

Хотелось бы мне разобраться в своих чувствах в тот момент.

Мне хотелось вскочить, заключить ее в объятия, поцеловать. Но я также хотел сказать ей, чтобы она убиралась к черту из моего дома. Было странно, как эти мысли боролись друг с другом, потому что я не мог понять, к какой из них я склоняюсь больше.

Джемма наконец прочистила горло, обводя взглядом комнату, и поняла, что привлекла внимание всей моей семьи.

– Простите, что прервала ваш семейный ужин, – сказала она хриплым и мягким голосом. – Я… я пришла сюда, чтобы дать тебе кое-что.

Я по-прежнему сидел на кровати, укутанный в одеяло – Мика с одной стороны от меня, папа с другой – и не мог пошевелиться, наблюдая, как Джемма осторожно пересекает комнату. Она протянула мне согнутый кусочек картона, который держала в руке, но тут же отступила, как только он оказался у меня.

Это был ее второй билет на завтрашнюю игру.

– На самом деле я не могу подобрать тех слов, которые следовало бы сказать прямо сейчас, – начала она, не сводя глаз с билета в моей руке. – Понимаю, что причинила тебе боль… что причинила боль нам обоим. Знаю, что сказала много того, чего не следовало, и не могу взять то сказанное обратно. Да и, возможно, ты никогда этого не забудешь. – Джемма поймала мой взгляд, изогнув брови. – Честно говоря, я понятия не имею, что еще предложить тебе. Не знаю, как далеко мы зайдем. Но… прошу лишь об одном – займи это место рядом со мной на завтрашней игре.