Док хотел уехать после Нового года. А это означало, что мне вскоре предстояло решить, продать ли ему бар перед отъездом или передать его мне.
Было трудно думать об этом – о чем угодно – потому что Джемма занимала все мои мысли. Она была первой, о ком я думал, когда просыпался, и преследовала меня каждую секунду дня, пока я наконец не проваливался в беспокойный сон. И даже во снах она появлялась, чтобы свести меня с ума еще больше.
Я был сам не свой.
Я не мог винить своего брата за то, что он был сыт по горло попытками помочь мне справиться с этим. Родители были немного более понимающими и терпеливыми, но я сам себя раздражал – я не мог представить, что чувствовал мой шестнадцатилетний брат.
– Ужин почти готов, – сказала мама, прислоняясь бедром к дверному косяку. Она улыбнулась, увидев нас троих на кровати. – О, мои мальчики. Вы напоминаете мне о том времени, когда вы были моложе.
– Ты просто скучаешь по моим волосам, – сказал папа, проводя рукой по лысине на макушке.
Мама улыбнулась, пересекая комнату и наклоняясь, чтобы поцеловать эту обнаженную кожу.
– Без них ты еще сексуальнее, любовь моя.
– Фу, – простонал Мика, но я улыбнулся.
Мне хотелось того же. Очень сильно. И я думал, что у меня могло бы быть это.
С Джеммой.
Возможно, я придавал этому слишком большое значение. Вероятно, я влюбился сильнее. Я знал, что она не хотела торопиться, что у нас вполне это получалось, к тому же она открылась мне. Впустила в свою жизнь, хотела, чтобы я находился рядом с ней каждый день, хотела поделиться со мной своим прошлым и попросить меня поделиться с ней своим.
Конечно, она упустила одну из самых важных частей своего прошлого.
Я не мог винить ее за то, что она не доверяла мне – не доверяла
Но мне хотелось большего.
Я хотел держать ее за руку и показывать свою любовь. Хотел помочь ей исцелиться, дать понять, что ей не обязательно справляться с этим в одиночку.
Но я не мог повлиять на ее решение.
Я должен отпустить ее.
Просто не знал как.