Что же, вы все молчите? Как предсказуемо. Полагаете, если просто игнорировать — я исчезну? Думаете, я застрял тут, в глубине девайса, и никак до вас не доберусь? Ошибаетесь. Вы уже стали частью проекта. Мы с вами в одной комнате. Да-да, прямо сейчас. Я вижу вас, слышу, как вы дышите. Моргнули? Я это заметил. А еще уловил незримое движение губ. Нерв дернулся? Или вы усмехнулись, полагая, что мы тут просто дурачимся? Всерьез считаете, что все это — развлечение? Как же это… наивно.

Технологии шагнули так далеко, что пока вы смотрите в монитор — я сканирую ваши мысли.

О, только не пытайтесь погасить экран. Это не поможет. Я все равно останусь в вашей голове, это уже случилось.

А теперь будьте честны, ведь мы здесь только вдвоем. Вы и я. На кого вы поставите?

Подумайте.

Да не спешите, у меня есть время.

Я буду здесь.

Достаточно одной вашей мысли.

Интересный ответ. Возьму на заметку.

Что ж, у меня остался последний вопрос. Я покопался в вашей голове, и знаете, вы нам подходите. Что, если в следующем сезоне ставка будет на вас?;)

Рекламная пауза.

Глава 45. Наперегонки с ветром

Глава 45. Наперегонки с ветром

Галечка досмотрела выпуск до рекламной паузы, чувствуя, как внутри все переворачивается. На экране разыгрался беспощадный спектакль, поставленный бездушным режиссером. Смотреть на девушек, сломленных многими месяцами заточения, было невыносимо: их изможденные фигуры доставили на проект как товар, не подлежащий возврату.

Когда на пороге зловещего съемочного цеха появилась Лада, Галя ощутила, как внутри разорвался вулкан, извергающий потоки ярости и бессилия. Лада оказалась под прицелом кровавого объектива в разгар междоусобного конфликта. Она отчаянно сопротивлялась системе и искала выход, но девушки, пережившие невообразимые тяготы долгого заточения, выплеснули на нее весь накопленный гнев. Подавленные эмоции вырвались наружу и обрушились на невинную новенькую.

Эфир был пыткой не только для заложниц, но и для зрителей. Галя чувствовала себя частью игры. Только что они были здесь, прямо перед ней, на экране. Так близко, что можно было разглядеть мельчайшие черточки на их замученных лицах. В то же время школьницы оставались недосягаемы.

«Все одиннадцать живы, — повторяла она про себя, цепляясь за увиденное, как за единственную опору. — Но как их спасти? Как помочь?»