Последний раз покрутившись и поправив юбку, я повернулась к Сенем, сидящей со скрещенными ногами на моей кровати. Я не могла понять, о чем она думает.
– Ниса…
Мое имя тихо слетело с ее губ, по глазам было видно, что она хочет о чем-то поговорить, но не решается. Сенем не могла открыться мне, но это было бесполезно: так или иначе, она должна была рассказать мне о том, что произошло. После того, что мы узнали от дяди Деврима и тети Эсмы, о том бремени, которое они держали в своем сердце, я хотела облегчить их боль, быть рядом с ними. Своим молчанием Сенем ничего не добьется и только усугубит ситуацию. И в конце концов она пропадет.
– Сенем, пожалуйста. Я знаю, что это тебя беспокоит, ты даже на вечеринку идти не хочешь, хотя всегда их любила, расскажи мне, что тебя тревожит.
Перестав разглядывать себя и свою прическу, я быстро направилась к ней, присела рядом, стараясь не испортить платье, и с надеждой посмотрела в ее глаза. Она лишь отвела взгляд. Мне хотелось, чтобы мы могли друг другу доверять.
– Я не хочу идти на вечеринку, потому что Огуза там не будет.
Когда она начала говорить, я удивленно подняла брови. Ее выражение лица говорило само за себя: она не лгала. Происходящее казалось мне нереальным: Огуз действительно был одинок последнее время, но не приходить на школьную вечеринку не похоже на него, и даже я, которая не любила вечеринки, не хотела ее пропускать.
– Что ты имеешь в виду? – спросила я ее, но Сенем не подняла глаз, продолжая отмалчиваться, что сильно меня беспокоило. Она была очень бледной, очень замкнутой. Очень… грустной.
– Огуз сегодня улетает с мамой в Италию, Ниса.
– Что?! – сорвалось у меня с губ.
Я не могла понять, что она имела в виду. Он собирается провести каникулы в Италии?
– Его маме предложил работу известный дизайнер, и она сказала, что воспользуется этой возможностью и переедет в Милан. Подготовка к этому уже началась. Летние каникулы Огуз проведет со своей матерью. Возможно, он останется там и после каникул.
Я не знала, как реагировать на это. Точно так же, как я не могла принять ее чувства к Огузу, мне не удавалось придумать никакого решения, чтобы облегчить ее боль. Огуз не хотел оставаться здесь после всего случившегося, как и Мустафа. Может быть, он искал возможность сбежать, и работа мамы идеально ему подходила. С одной стороны, я думала, что это будет хорошо для Сенем, но с другой стороны, мне требовалось время на обдумывание ситуации. Было понятно, что для Огуза все будет еще тяжелее. Начнется трудный период: он мог бы уехать за границу и уйти от всего, но новая обстановка и новый язык еще больше осложнят его жизнь.