То, что они рассказывали, рвало душу, словно острыми осколками.
Боль тети Эсмы невозможно было унять. Когда я дала волю рыданиям, мне хотелось спрятать лицо в ладонях.
В тот вечер, когда я пришла в дом Огуза, я стала свидетельницей кровавого инцидента.
Вот почему тетя Эсма и дядя Деврим так отреагировали. Теперь я лучше понимала, потому что чувствовала то же горе, ту же боль. Они не хотели проходить через это снова.
– Мне жаль, что мы скрывали это от вас все это время. Нам искренне жаль. Но это не потому, что нам стыдно за нашу дочь. Мы не смогли никого наказать, потому что не нашли виновного. Мы не смогли спасти нашу дочь, не смогли защитить ее. Даже моя мама посмотрела мне в глаза и сказала, что мы не смогли позаботиться о ней как следует.
Тетя Эсма продолжала плакать. Я не могла больше смотреть на это. Встала со своего места, подошла к дрожащей женщине и, обхватив ее за шею, крепко обняла. Я хотела облегчить ее боль, но знала, что это невозможно. Ведь, что бы мы ни делали, мы никогда не сможем заменить им родного человека из их плоти и крови.
– Однажды утром она позвонила мне. Сзади доносились звуки грозы. «Прости меня, папа, я прошу тебя простить меня!» – кричала она в трубку. Я не сразу понял, что это было. Я подумал: «Наверное, она шутит надо мной». Ведь она иногда так делала. Она звонила в самые неподходящие моменты и пыталась со мной поболтать. Но тот шум волн предвещал беду. Моя дочь утопилась из-за какого-то ублюдка. Она отправилась на тот свет. Знаете почему? Просто потому, что он мужчина. Она думала, что нам будет стыдно за то, что он взял ее силой, что мы отвернемся от нее. Ни я, ни Эсма никогда бы от нее не отказались. Нам не было бы стыдно. Я бы взял ее на руки, крепко обнял и больше никогда не отпускал, что бы кто ни говорил. Неужели мнение чужих людей дороже собственного ребенка?
Пока дядя Деврим рассказывал о том, что произошло с болью, я взяла конверт, лежащий на столике.