Анна поставила чайник и смотрела на них через дверной проём. Сердце не колотилось, в горле не стоял ком. Было тихо и спокойно.

Потом они пили чай с имбирным печеньем, говорили о пустяках, смеялись. И когда Алексей ушёл, поцеловав ей на прощание руку — старомодно и трогательно — в квартире не осталось ощущения пустоты. Осталось ощущение мира.

Анна зашла в комнату к спящей Маше, поправила одеяло. Потом постучала в комнату к Андрею.

— Всё нормально? — спросил он, откладывая телефон.

— Всё прекрасно. Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что ты есть.

Она вышла на балкон. Снег всё ещё шёл, завораживая своим медленным, неспешным падением. Город затихал, готовясь к празднику.

Где-то там был Сергей со своим одиночеством и своими ошибками. Где-то там была Ксения со своей жаждой победы. Где-то там была её старая жизнь, которую она похоронила без сожалений.

А здесь, за стеклом, была её новая жизнь. Не идеальная, не расписанная по плану, но — её. Выстраданная, заслуженная, построенная своими руками.

Она сделала глубокий вдох морозного воздуха и улыбнулась. Просто так, без причины. Потому что могла.

Снег шёл на всех. На счастливых и несчастных, на сильных и слабых, на тех, кто нашёл себя, и на тех, кто ещё ищет.

Он покрывал всё — боль, обиды, ошибки, — оставляя только чистое, белое полотно, на котором можно было нарисовать что угодно.

Анна посмотрела на свои руки — уже не столь ухоженные, но сильные. На город, который больше не казался чужим. На небо, где горели звёзды, которых не было видно из её старой, идеальной гостиной.

Она была дома. Не в стенах, не в мебели, а в самой себе. И это был единственный дом, из которого её уже никто и никогда не сможет выгнать.

«Buenas noches, Anna — Спокойной ночи, Анна», — прошептала она самой себе и зашла внутрь, чтобы лечь спать в своей тихой, тёплой, по-настоящему своей квартире.

Конец