— Кажется, ты не в себе, дорогой, — говорит ему Ника. Глянув на меня с легкой тенью обиды в глазах, она говорит: — А я думала, мы подруги, которые делятся друг с другом личным.

— Добро пожаловать в клуб! — говорит ей Настя с деланным возмущением, а мне потом с хитрой улыбкой подмигивает чертовка.

— Мы, кажется, собирались сказать, — говорю, вопросительно взглянув на Аверьяна. — Мне так кажется… Да?

— Мы это обсуждали. Но потом ты ушла в спячку, а проснувшись, не знала, кто я. Так что, мама, как видишь, сообщили мы сразу. Почти.

— Я не знаю, что сказать… У меня сейчас каша в голове… Мне нужно свыкнуться с этой мыслью, — говорит она задумчиво. — Немного привыкнуть к тому, что… Это не шутка? Вы правда… вместе? То есть между вами всё серьезно?

Мы оба молча смотрим на нее.

— Что ж, ладно, — пятясь назад и взяв за руку Кирилла, говорит Ника. — Ладно, хорошо. Поговорим об этом завтра или… или когда я…

— Когда мама придет в себя и увидит все прелести и плюсы ваших отношений! — заканчивает за нее Кирилл и, послав нам улыбку, сопровождает свою разволновавшуюся супругу к выходу.

Друзья Кирилла и Ники начинают расходиться. Они явно смущены и совсем не знают, что им теперь делать, учитывая, что наши родители покинули «веселое» мероприятие. Мои подруги во главе с Настей занимают столик и начинают трещать без умолку, перемывая нам с Аверьяном косточки, а Влад с Леной — единственные, кто вообще ничего не понял, — поднимаются на сцену, чтобы спеть вместе.

— Если что, мы с Леночкой готовились, — предупреждает Влад, подмигнув мне. — Выучили песню наизусть. И, кстати, снова медляк. «На берегу неба»[8], пожалуйста!

— Значит, этот медляк только для нас, — говорит Аверьян, оглядевшись. — Все кавалеры разбежались. Ещё один танец в прекрасный вечер субботы? — предлагает он мне свою руку.

И вновь мы танцуем. Я не могу увести от него своих глаз и не стыжусь этого.

— Кажется, вокруг царит хаос, но мне пока на это всё равно, — делюсь своими чувствами.

— Я знал, что ты меня вспомнишь.

— А если бы нет?

— Тогда пришлось бы рассказать обо всем. Но это было бы не так эффектно, как то, что случилось несколько минут назад.

— Ладно, — вздыхаю, — хаос уже здесь. Ника меня возненавидит.

— Ты сама-то в это веришь?

— Нет, но её отношение ко мне точно изменится. Честно говоря, я не знаю, за какую мысль мне ухватиться: вау, я тебя вспомнила; о, боже, мы с тобой тайно встречались; или господи, у меня больше нет родителей? Впрочем, если рассматривать это с позиции моих чувств, то сейчас я хочу вдоволь надышаться тобой. К черту хаос!