Он негромко выругался, виновато, чтобы не заметили дети, подобрал с земли скалку и зашел в дом. Сестра с братом чинно сидели в гостиной на диване.

‒ Уберите с пола, ‒ он кивнул на рассыпанные ягоды граната, пряча скалку за спиной.

‒ Раскомандовался тут, ‒ забурчали дети, но пошли за тряпками. Спиро, не спрашивая, взял со столика телефон брата и открыл галерею. Видео с мужчиной и женщиной было несколько. Он отметил их все и удалил одним нажатием. Интересно, узнали они, кого снимали, или нет?

‒ Слушайте сюда, ‒ сказал он брату с сестрой, вытирающим красные кляксы, ‒ никогда не делайте так больше. Некрасиво подглядывать за людьми, а тем более снимать их на камеру. Понятно?

‒ Да понял я все, отдай мой телефон, ‒ нетерпеливо протянул руку Георгий.

‒ Держи. И смотри мне…

Что смотреть, Спиро и сам не знал, но других слов не подбиралось, а это, как ему казалось, звучало угрожающе и весомо. Он отдал телефон, и спиной, чтобы дети не увидели, что у него в руках, попятился к кухне. Положил скалку в кухонный ящик для столовых приборов и вышел за дверь.

Из яркой травы нахально вылез одуванчик. Безумно желтый, мартовский, оглушительный. Спиро не мог думать и не мог идти, просто не знал куда, плюхнулся на какую-то скамейку, подвернувшуюся под ноги. Он смотрел на первый весенний цветок, и тонкие влажные полоски стекали по скулам вниз, к подбородку, по шее, попадали под футболку, щекотали грудь. Неудобства никакого не было. Перед глазами стояло желтое яркое пятно.

***

‒ Я не могу, понимаешь, не могу ничего! Ты уткнулся в свои книжки и мнишь себя великим, мать постоянно следит за всеми, чтобы перед соседями мы выглядели прилично, ей главное, что скажут люди. Да отец ‒ единственный честный человек в нашей семье!

Спиридон непонимающе посмотрел на старшую сестру.

‒ Честный?.. После того, что я тебе рассказал?

‒ Он не врет себе, как это делаем все мы.

‒ Он врет всем нам, он врет матери. То, как его поведение влияет на нас, ты не думала? А что будет с мамой, когда она узнает про его измену?

Софи задумчиво пожала плечами.

‒ А ты уверен, что она не знает?

Спиро впился глазами в каждую черточку лица сестры. В детстве он хорошо знал, когда она врала: у нее напрягался лоб, и само лицо становилось, как у куклы, гладким и пластмассовым. Но сейчас на него смотрело уставшее, но все же живое, подвижное лицо.

‒ Ты врешь!

‒ А почему тогда она все время следит за ним? Смотрит в его телефоне переписки? Спрашивает у меня, чем он занимается? ‒ голос Софи смягчился. ‒ На каком стуле сидел в подвале, сколько раз чихнул…