– Импровизирую, – низким голосом произносит он.

Я не верю, что все это реально. Кажется, сейчас я проснусь или испугаюсь. Мой разум вновь меня предаст и заставит оттолкнуть Виктора, но этого не происходит, хотя весь мир выворачивается наизнанку. Я даже не понимаю, что Виктор делает. Теряюсь в скользких движениях, звуках и шепоте на ухо, поцелуях на шее… груди… ключицах… приятно, влажно, жарко… что-то невероятное…

Виктор сжимает ладони на моей талии и подхватывает на руки, садится на стол.

Я сижу на нем самом.

Он гладит меня по волосам, облизывает мою нижнюю губу и устраивается удобнее, чтобы я его оседлала. Наши тела вновь соединяются… так медленно, что мы оба едва не финишируем.

Виктор обнимает меня на несколько секунд, и я ощущаю, что мы с ним слились во всех возможных смыслах, мы стали частью друг друга и не хотим, чтобы это закончилось. Нет. Никогда! Виктор отводит руки назад. Упирается в стол. После чего правой ладонью подталкивает меня, держит за ягодицы, горячо повторяя:

– Попробуешь сама? – Его губы скользят в районе моих ключиц. – Я весь в твоем распоряжении.

– А что такое? – ехидничаю, кусая его за ухо. – Ты устал, Совеночек?

– Мм, – он загадочно рычит, – повтори эти слова часов так через пять, Змейка. Потому что раньше я тебя не отпущу… у меня еще есть планы на пушистый ковер у камина, тот великолепный изогнутый подоконник, душ, и это не считая всех поз, которые крутятся в голове.

Я медленно скольжу бедрами, заставляя Виктора хрипло стонать, и шепчу:

– Завтра апокалипсис? Иначе не понимаю, чего ты жадничаешь. – Я ускоряю темп.

Когда я сверху, Виктор проникает в меня до упора, задевает очень чувствительные места, так что я плаваю в сладком тумане и все слова звучат на полувдохе.

– Я будто всю жизнь наблюдал за тобой сквозь стекло, мечтал прикоснуться, но не имел права, – признается Виктор с болью в голосе. – И вот стекло исчезло. Ты в моих руках. Как я могу остановиться?

Он сжимает пальцы на моей талии и делает несколько мощных толчков: до того глубоких, что в ушах звенит.

Я хватаюсь за широкие плечи. Кожа Виктора скользкая от пота и горячая. Его губы ласкают мою шею, оставляют влажные следы, пламенное дыхание продолжает обжигать:

– Ничего в этой гребаной жизни не приносило мне столько удовольствия, как одна твоя улыбка, Ева, ничего не сводило меня с ума больше, чем твои поцелуи. Я бы все отдал, лишь бы остаться с тобой в этом доме навсегда, наслаждаться твоими стонами подо мной…

Виктор встает, держа меня на руках, и идет к камину, опускает меня на белый пушистый ковер. Его язык проникает в мой рот с голодным поцелуем. Виктор сплетает наши тела, заставляет полностью открыться навстречу и проникает в меня, повторяя, как я ему нужна, как он меня любит и обожает. Он уже не способен сдерживаться. Теряет контроль над своим желанием. Движения превращаются в беспощадные. Виктор борется с собственным телом. Пытается успокоиться, но у него это не получается, ему хочется, чтобы я кричала под ним до хрипоты, в его порывах и шепоте проявляются манеры собственника, он вжимает меня в свое тело. Темп становится до того быстрым, что я правда начинаю кричать. Зажмуриваюсь. Виктор останавливается. Целует меня в висок.