Втроём навещаем бабушек и дедушек. Они окружают нас неустанной заботой, разрешают Тимке ставить опыты в огородах, слушают Тёму, раскрыв рты, и следят, чтобы я под завязку набила багажник банками с вареньем и маринованными огурцами. В свою очередь, провожу ревизию домашних аптечек у обоих родителей, пополняю запасы лекарств, перчаток и сбрасываю Стасу фотографии с комментариями, что по осени у одних нужно будет перекрыть теплицу, а у вторых заменить часть забора.

Раньше я предпочитала проводить время в городе, бродить по улицам детства, навещать школьный двор. В этот раз заезжаю туда, только чтобы купить таблетки и продукты. Не возникает ни ностальгии, ни желания задержаться. Затишье, посетившее меня после грозы, оказывается, основательно обосновалось внутри и лишь укрепляет отвоёванные позиции.

Накануне отъезда нам устраивают банный вечер с берёзовыми, дубовыми и пихтовыми вениками, соляным камнем на разогретых от печки камнях и ковшиками ледяной колодезной воды для умывания и подачи пара.

Тёмка с дедом соблюдают весь ритуал в несколько подходов от прогрева до пота ручьём, ополаскивания, литров чая с мятой и смородиновым листом до дуэли вениками и обливания холодной водой из специальных кадушек.

Трио из меня, Тимки и бабушки ведёт себя гораздо скромнее. Мы греемся после главных парильщиков, дышим в веники и дольше отдыхаем на широком крыльце, опустошая кувшин с домашним квасом.

После бани и бабушкиных булочек дети моментально вырубаются. Я помогаю маме прибраться, развесить влажные полотенца и простыни. Желаю родителям спокойной ночи и долго лежу на диване на веранде, наблюдая, как яркие звёзды на чёрно-синем небе играют в пятнашки с молочной луной.

Сон прошмыгнул мимо меня и захватил в свой плен тех, кто спит в доме. Стараясь ничем не скрипнуть, я кутаюсь в толстый папин халат и в одних носках перебегаю в беседку под черёмухой. Забираюсь с ногами в кресло-качалку и погружаюсь в особое безмолвие, пронизанное дровяным дымком, росистым запахом земли, стрекотом невидимых насекомых и шёпотом листвы.

Спустя примерно полчаса вижу движущийся в мою сторону огонёк сигареты.

— Не спится не на своём месте? — Папа присаживается на верхнюю ступеньку.

— Запасаюсь чистым воздухом.

Я сползаю к нему под бок. Он делает ещё пару затяжек и тушит окурок в жестяной банке, которая незаметно спрятана возле входа.

— Пацанов рано будить не дам, — заявляет папа. — Сама тоже утром поспи. Не спеши за руль. Никуда твой город от тебя не денется.

— Слушаюсь, — усмехаюсь в ответ.

Он неожиданно приобнимает меня. Я кладу голову ему на плечо. Горло сводит частыми спазмами.