— Перебор, мам, согласен, — не спорит он и виновато улыбается.

Внутри щемит из-за всего сразу: первого за долгое время и основательного разговора со Стасом, охлаждения со стороны Артёма по отношению к отцу, очевидных переживаний детей за нас, их родителей, желания мира между всеми нами, да и из-за элементарного физического удовлетворения, которое словно забрало накопленную в теле тяжесть.

— Раз ты не спишь, — выставляю согнутый крючком мизинец, как делала в детстве мальчишек, — пойдём чаю попьём.

Тёма цепляет мой палец мизинцем, но всё равно фырчит напоследок:

— Неужели отец не догадался хотя бы чаем тебя угостить?

— Мы поужинали, — сглаживаю его недовольство и беспочвенные претензии, — только чай вкуснее пить дома. Заваришь, пока я переодеваюсь?

— И принимаешь душ, — добавляет Тёма, топая в кухню.

Угукаю, проглатывая неловкий смешок, поскольку палюсь уже без всяких намёков.

Извиняюсь перед сыном за собственный побег с вечернего мероприятия и изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не похвалить за то, что он поддержал отца. Я уже говорила ему, как это важно для них обоих. Достаточно.

Тёмка переходит на свой фирменный лёгкий тон, пародирует с помощью пантомимы некоторых номинантов, подкалывает меня из-за того, что я выбрала примитивную детскую площадку из всех возможных укрытий, где могла бы зажечь. Мы хихикаем и давимся чаем, отчего смеяться тянет ещё больше.

Перед тем, как разойтись по комнатам, привстаю на носочки, обнимаю Артёма и целую прямо в ямочку на щеке.

— Какой же ты красавчик вымахал. — Откровенно им любуюсь, опускаясь на пятки.

— Ещё и умный! — Тёмка задирает подбородок, а у самого чертята в глазах пляшут.

— И скромный, — добавляю с усмешкой. — И внимательный. — Смотрю на него серьёзно, он тоже прекращает кривляться. — Ты очень внимательный сын, Артём.

— Так, мамо, кто-то всё-таки перегуляла. — Он берёт меня за плечи, разворачивает и подталкивает к спальне.

— Это всё игристое, — отшучиваюсь я.

— Оно выветрилось ещё до конца фильма. — Артём резко останавливается и откровенно лыбится. — Или отец не безнадёжен и вместо чая угощал вином?

Показываю Тёме язык и ничего не отвечаю. Он ухмыляется, но тоже никак не комментирует.

Я не задёргиваю шторы, единственные из всех, которые совершенно меня не смущают. Ложусь поперёк покрывала на спину, закидываю руки под голову, собираясь наконец обдумать прошедший вечер, но просто отключаюсь.

Меня будит череда уведомлений, падающих на телефон. Шарю по кровати в его поисках, вспоминаю, что поставила ночью на зарядку и медленно открываю глаза, соображая, что вокруг слишком светло.