Сосредотачиваюсь, чтобы не разреветься, и цежу шёпотом, который больше похож на скрежет пропойцы, очнувшегося с неподъёмным похмельем.

— Отойди. Меня от тебя мутит.

Вижу, как пальцы Стаса сжимаются вокруг стакана, и сильно вздрагиваю, поскольку до моего запястья дотрагиваются.

— Это врач, — нейтрально поясняет Стас, распрямляясь.

Я различаю руку в стерильной перчатке и мужской силуэт в медицинской форме.

— Приехали констатировать мою смерть? — спрашиваю абсолютно серьёзно, потому что внутри настолько пусто, будто вся жизнь вылетела из меня месте с содержимым контейнеров и рассыпалась прахом по всему кабинету.

— Всего лишь гипертонический криз, — усмехается врач, принимая мои слова за шутку.

— Вы ошибаетесь. — Я безучастно отворачиваюсь к спинке дивана, на котором, оказывается, лежу с подоткнутыми под плечи подушечками, лично вышитыми когда-то, чтобы привнести уют в строгую официальную обстановку, пялюсь в кожаную обивку и не мешаю натягивать на руку манжету тонометра. — Сегодня умерла Алла Бе-ло-ва. — Слышу раздражённый выдох мужа, но мне плевать. — Ты её породил, Белов, ты её и убил.

— Никогда не замечал за тобой склонности к подобной театральщине, — огрызается он и, я уверена, желваки на его лице ходят ходуном.

— Я тоже многого за тобой не замечала. Выходит, здесь мы квиты.

— Алла Михайловна, — обращается ко мне врач, — ваше состояние стабилизировано. Вам нужно пройти обследование, сдать…

— Отвезите меня в больницу, — прерываю его на середине предложения.

Он мне что-то отвечает, но я не вникаю. У меня на первом месте другие задачи.

Побороть слабость и принять сидячее положение.

Заставить себя встать, несмотря на головокружение.

Затормозить мужа, который порывается взять меня под локоть.

Я смотрю на его предательские руки и приказываю им:

— Не трогай.

Стас игнорирует мою просьбу, но едва его пальцы задевают меня, я начинаю кричать. С криком мой сорванный голос не справляется, но ужасный хрип, который его заменяет, пугает всех.