Впрочем, на пороге Майкл задержался.

– Полагаю, Томми знает. Не зря ведь он врач. Да тут любой догадается, у кого есть хоть капля наблюдательности. Твои щечки стали как розы, в глазах особый блеск. Поздравляю, Энни. Честное слово, даже будь это дитя моим, я бы и то сильнее не радовался.

И он опять подмигнул.

* * *

«22 августа 1922 года Майкл Коллинз отправится в графство Корк. Товарищи будут умолять его остаться в Дублине, но он не послушает. Он погибнет от выстрела, произведенного из засады в долине под названием Бил-на-Блис, то есть “цветочная чашечка”».

Всё, что мне было известно о гибели Майкла Коллинза, я доверила бумаге. Зафиксировала каждую подробность, каждую версию. Сама дата и точное время смерти, эти два набора идентичных цифр – 22.08.22, 22.08.22, – преследовали меня, представлялись заглавием нового романа. Я не смогла воспротивиться их зову, я должна была их записать – и записала. Пошла на компромисс в договоре с Майклом. Решила для себя: буду молчать вплоть до трагической даты, как Майкл и просил; буду сглатывать пепел, давиться сухой горечью. Но, когда настанет 22 августа, всё расскажу Томасу. И Джо О'Рейли. Пусть запрут Майкла, свяжут, пусть удерживают в безопасном месте, даже если для этого потребуется приставить дуло к его виску. А если… если я сама к тому времени… перемещусь, Томас найдет записи и поймет, как сохранить Майклу жизнь. Может, благодаря мне история станет развиваться по иному сценарию.

Я писала, пока рука не затекла. Слова чернилами выводить – совсем не то что по компьютерным клавишам стучать. От собственного почерка я сама всегда кривилась, если выпадало черкнуть какую-нибудь коротенькую записку. Зато процесс меня успокоил, как, пожалуй, ничто другое не успокоило бы.

Я положила листки в конверт, запечатала его и спрятала в комоде, среди белья.

* * *

14 апреля противники Договора захватили дублинское здание Четырех Судов на набережной реки Лиффи и объявили его штабом республиканцев. Также им в руки попали несколько зданий на Саквилл-стрит и тюрьма Килменхэм. Радикалы принялись совершать вылазки к оружейным складам. Всё награбленное у Свободного государства оседало в новоявленном «штабе». Словом, это было начало затяжного конца.

– Эх, Энни! – посетовал Майкл. – Могла бы и предупредить!

Томас метнул на него мрачный взгляд, и Майкл сразу смутился, волосы обеими руками взъерошил.

– Извини, Энни. Одичал я. Забываюсь порой.

Майкл спешно покинул Гарва-Глейб вместе со своим отрядом, включая и парня, раненного шрапнелью. Томас колебался, но в итоге стал паковать медикаменты. Вероятность боя за здание Четырех Судов была велика, в Дублине мог понадобиться врач.