Её слова.

"Я всегда знала, что он будет моим."

Нет.

Это не её слова.

Это слова той женщины, что её воспитала.

Меня пронзает осознание.

Всё это время я думал, что проиграл битву с одной одержимой девочкой.

Но я не знал, что за ней стоит настоящий кукловод.

Алиса

Эта квартира — клетка. Стены белые, голые, давят на меня, как крышка гроба. Я сижу на диване, пальцы теребят край рукава, пока нитки не лезут, а в голове шумит — громко, как ветер в ушах. Две недели здесь, с этими молчаливыми ублюдками в чёрных костюмах, что ходят вокруг, как тени. Они не говорят со мной, не смотрят, только следят. Я кричу — они молчат. Я смеюсь — они молчат. Я хочу вырваться, разбить их тупые лица, но не могу. Меня держат тут, как собаку, а я устала. Устала, устала, устала! Мне нужен Максим. Он мой. Мой, мой, мой! Почему он не приходит? Почему оставил меня тут гнить?

Я встаю, хожу кругами, неровными и быстрыми шагами. Охранник у двери — высокий, с каменным лицом — даже не шевелится. Смотрит сквозь меня, как будто я пустое место.

Ненавижу его. Ненавижу всех их. Но больше всех — её. Вику.

Эта сука, эта тварь, эта мразь, что стояла между мной и им. Она думала, что может его удержать?

Двадцать лет — ха!

Я разрушила их, раздавила её жалкую семью, как таракана под каблуком. Я ликую, я смеюсь внутри — они разбиты, семья Волковых сдохла, а я сделала это! Я!

Максим теперь один, и он вернётся ко мне, он должен, он мой!

Но где он? Почему не здесь? Я хочу его видеть, трогать, слышать его голос, чувствовать его тепло.

Он мой, мой, мой!

Вика должна сдохнуть. Я представляю, как её глаза стекленеют, как она падает, как её нет — и внутри всё поёт. Она украла его у меня, держала своими лапами, но я победила. Она никто, пустышка, тень, а я — настоящая.