— Да, — улыбается она, перевернув листок.

Маша приподнимает свой. Я заглядываю: у нее тоже “Мона Лиза”, только в другой интерпретации — “Улыбка Джоконды”.

— А вы… — Вадим Алексеевич подходит к главному хулигану нашего класса, который не снимает кепку даже в аудитории.

— Михаил Стрельников.

— А вы, Михаил Стрельников, загадали… — Он касается пальцами подбородка, будто задумывается. — “Без названия”? “Крылья Миры”? В общем, что-то из последних работ Стаса Волошина.

— “Без названия”. Как вы угадали?!

— Обычная магия. А вас как зовут?

Я получаю от Маши толчок локтем в бок и перевожу взгляд на преподавателя… а он смотрит на меня. На меня!

Делаю медленный вдох и поднимаюсь со стула, хотя до меня никто не вставал. Поднимаюсь так медленно, будто мне нужно время для раздумий.

— Валерия. Серова.

— Валерия… — Он касается согнутым пальцем своей нижней губы, мнет ее. Я сглатываю комок в горле. Сама себя не узнаю. — «Девушка с жемчужной серёжкой» Яна Вермеера.

Я прочищаю горло.

— Нет. — От волнения тереблю цепочку с крестиком на шее, замечаю это и как можно незаметнее опускаю руку.

Вадим Алексеевич вскидывает бровь и улыбается. Черт… какая у него улыбка… Он словно на мгновение перестал быть выше меня на полголовы по росту, возрасту и статусу. Словно мы давно знакомы.

— И что вы загадали? — с любопытством спрашивает он.

— Не рискнете еще предположить? — спрашиваю я, восторгаясь и пугаясь своей дерзости.

— Это был самый очевидный вариант. — Вадим Алексеевич улыбается еще шире, и уголки моих губ дергаются сами собой. — Но допустим… «Звездная ночь» Ван Гога? «Утро в сосновом лесу» Шишкина?

Я смеюсь и мотаю головой.

— Значит, это что-то личное. Что-то очень особенное, связанное с вашим чувственным опытом. Такое невозможно угадать… Сдаюсь! — Он поднимает руки.

Я переворачиваю листок и пододвигаю ему. Опираюсь ладонью о стол, будто между прочим, но мне и в самом деле нужна опора — от этих неожиданных эмоций слабость в коленях.