Седые кустистые брови Джонси поползли вверх:

— Что же?

— Маффины с двойным шоколадом и арахисовым маслом — за счет заведения.

Он заулыбался, похлопав себя по животу:

— Я никогда не скажу «нет».

Я посмотрела на Элси. Она заставила себя улыбнуться, прогоняя тени:

— Я обожаю шоколад.

Разложив маффины для всех нас, я вернула их за их столики. Мы болтали, пока я убирала со столов, перехватывая по кусочку между делом. Джонси рассказывал одну историю за другой о своем детстве в Сидар-Ридж: как они с друзьями угнали лодку покататься, как украсили туалетной бумагой дом директора школы.

Я упрекающе посмотрела на него:

— А я и не знала, что ты был таким хулиганом.

— Это секрет долголетия, — с обаятельной улыбкой ответил он.

Я фыркнула:

— Это секрет, как выкручиваться из любой ситуации.

Колокольчик над дверью снова звякнул, и офицер Смит просунул голову:

— Можно воспользоваться вашим туалетом? Кофе, что вы мне дали, оказался слишком хорош.

Я махнула рукой:

— Конечно. В конце коридора.

Он исчез, и я направилась обратно к стойке, но колокольчик снова зазвенел. Я обернулась, чтобы поприветствовать вошедшего — и почувствовала, как кровь отхлынула от лица.

— Здравствуй, Тара, — произнес мужчина.

Он был лет на десять старше меня, его темные волосы теперь посеребрились на висках, но забыть его лицо я бы не смогла никогда. Его фото печатали под статьями одну за другой. Теми, что сомневались, того ли человека нашли копы. Теми, что ставили под сомнение мое психическое состояние. А хуже всего — теми, что называли меня манипуляторшей, завидующей счастью сестры.