— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Его ухмылка была ликующей.
Я притянул его ближе, синяки на его лице потемнели и казались болезненными. И я надеялся, что он страдает.
Я притянул его ближе, синяки на его лице потемнели и казались болезненными. И я надеялся, что он страдает.
— Я знаю, что это твоя работа. Месть за то, что я тебя унизил.
— Я знаю, что это твоя работа. Месть за то, что я тебя унизил.
— Где твоя маленькая игрушка? — спросил он, его голос звучал угрожающе. — Я все еще планирую забрать ее у тебя.
— Где твоя маленькая игрушка? — спросил он, его голос звучал угрожающе. — Я все еще планирую забрать ее у тебя.
Ему не нужно было этого говорить. Я ударил его в живот. Он дернулся от боли и упал на землю.
Ему не нужно было этого говорить. Я ударил его в живот. Он дернулся от боли и упал на землю.
— Держись от нее подальше. Еще раз приблизишься к ней, и я убью тебя. Ты понял меня? — я был в ярости.
— Держись от нее подальше. Еще раз приблизишься к ней, и я убью тебя. Ты понял меня? — я был в ярости.
Шокированный вздох позади меня вывел меня из состояния гнева. Я провел рукой по лицу, чувствуя усталость.
Шокированный вздох позади меня вывел меня из состояния гнева. Я провел рукой по лицу, чувствуя усталость.
— Держись подальше, Уинтерс. Это последнее предупреждение.
— Держись подальше, Уинтерс. Это последнее предупреждение.
Я не хотел, чтобы он знал, что она ушла. Хотел, чтобы бегал вокруг, искал ее. Сходил с ума, потому что не мог ее найти. Я знал, что она в безопасности и под защитой. Он не получит такого удовольствия.
Я не хотел, чтобы он знал, что она ушла. Хотел, чтобы бегал вокруг, искал ее. Сходил с ума, потому что не мог ее найти. Я знал, что она в безопасности и под защитой. Он не получит такого удовольствия.
Я пошел прочь, проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу, и вернулся в квартиру.
Я пошел прочь, проталкиваясь сквозь собравшуюся толпу, и вернулся в квартиру.
Я удвоил охрану. Моя вилла была под защитой, а мой персонал в маленьком городке находился в состоянии повышенной готовности. Охранники патрулировали снаружи двадцать четыре на семь.