– Да, царственный отец.

Чэнхуань громко рассмеялась, подумав, что Хунли, должно быть, прямо сейчас произносит эти самые слова.

В это время в зале Циньчжэндянь Хунли, потупившись, почтительно произнес:

– Да, царственный отец.

Договорив, Хунли ощутил ужасный зуд в носу и, не сдержавшись, чихнул, тут же задрожав от страха: вдруг царственный отец примет это за проявление непочтительности? Юньсян, циньван И, тут же разрядил обстановку, со смехом заметив:

– Должно быть, кто-то вспоминает четвертого принца.

Хунли улыбнулся, подумав, что спасен.

Всю вторую половину дня Хунли сопровождал императора Юнчжэна. Выйдя из зала Циньчжэндянь, он по-прежнему ощущал на себе давящий взгляд проницательных глаз. Настроение было испорчено. С царственным отцом никогда нельзя было понять, счастлив он или же разгневан. Как бы Хунли ни старался, какое бы усердие ни проявлял, от него невозможно было дождаться ни одного слова похвалы; напротив, он часто бранил сына в присутствии толпы придворных или читал нотации. Порой Хунли чувствовал такое опустошение, что вовсе не хотел видеть царственного отца, но понимал, что не может не являться к нему.

Хунли заметил нескольких евнухов, что с лицами, полными тревоги, беспорядочно носились по дорожкам, будто безголовые куры.

– В чем дело? – мимоходом поинтересовался он у одного из евнухов, что оказался рядом.

– Ваш покорный слуга слышал, что пятый принц вновь сбежал с уроков, и теперь они повсюду разыскивают его.

Нахмуренный лоб Хунли слегка разгладился. В последние годы царственный отец углубился в учение Будды, женщины его не интересовали, а значит, больше у него не будет детей. Это, в свою очередь, означает, что передать императорский трон он сможет лишь ему или Хунчжоу. Умный и бойкий Хунчжоу мог бы стать весьма серьезным противником, если бы тратил все свое время не на игры и развлечения, а на надлежащие дела. Таким образом, у царственного отца есть только он, Хунли, вне зависимости от того, доволен он им или же нет.

Погруженный в свои мысли, он дошел до моста. На этой стороне густо росли зеленые ивы, а на другой располагалась роща цветущих абрикосовых деревьев.

Тонкие, полупрозрачные, будто изо льда или тонкого шелка, цветы густо покрывали деревья до самой верхушки. Бледные бело-розовые облака лепестков закрывали небосвод, словно клочья тумана или свежевыпавший снег. От малейшего дуновения ветерка лепестки градом сыпались вниз. Вся земля под деревьями уже была засыпана ими, и на мелких лазурных волнах под мостом тоже колыхались бесчисленные опавшие цветы.