Пробираясь через рощу под дождем из лепестков, Хунли внезапно увидел на одном из деревьев качели, а на них – девушку. Она раскачивалась, заставляя качели с каждым разом взмывать все выше, и, нисколько не боясь, звонко смеялась. Ее смех, пробиваясь сквозь облака абрикосовых лепестков, казалось, заполнял собой весь мир. Ее алое платье горело, словно утренняя заря, водопад черных волос, свободных от оков тяжелых украшений, что были приняты во дворце, живо развевался на ветру среди летящих абрикосовых лепестков. Хунли впервые осознал, что развевающиеся пряди черных как смоль волос тоже могут нести в себе нежность весны.

Хунли невольно остановился, думая: придворная дама из какого дворца может вести себя столь смело? Он почти мгновенно понял, в чем дело, и, вздохнув про себя, развернулся, собираясь уходить.

– Ах! – испуганно вскрикнула девушка и упала с качелей.

Хунли поспешно повернулся и, подскочив к качелям, протянул руки, ловя девушку.

Она упала в его объятия в дожде из летящих лепестков, похожая на прекрасный цветочный дух. В ее лице не было и капли страха, лишь озорство и самодовольство.

– Братец Хунли, я это нарочно.

Несколько мгновений Хунли оторопело разглядывал девушку у себя на руках, а потом как ни в чем не бывало опустил ее на землю и с улыбкой проговорил:

– А если бы я тебя не поймал?

– Я знала, что поймаешь, – уверенно сказала Чэнхуань. – Главное, чтобы ты захотел что-то сделать, и тогда сделаешь это во что бы то ни стало.

Хунли мгновенно пришел в прекрасное расположение духа, будто все обиды, все неудачи, что он претерпел, находясь рядом с отцом, рассеялись в один миг.

– Это Хунчжоу вывел тебя погулять? – с улыбкой спросил Хунли. – Где он?

– Там, – улыбнулась в ответ Чэнхуань, указывая куда-то вглубь абрикосовой рощицы. – Они не хотели брать девочку в игру, поэтому я пошла качаться на качелях.

– Пойдем посмотрим, – скомандовал Хунли.

Не успели они приблизиться, как еще издали услышали голоса. Хунчжоу, похоже, с кем-то ссорился.

– Мои отец и матушка из благородных маньчжуров, и их предки служили самому императору Нурхаци. А Чэнхуань? Просто никчемная дрянь, никакая не гэгэ.

Кулак Хунчжоу тут же впечатался в лицо говорящего, и тот возвратил любезность, ударив Хунчжоу в ответ. И, сцепившись в драке, оба покатились по земле.

Противником Хунчжоу был младший брат первой супруги Хунли, урожденной Фука. Окружавшие их мальчишки тоже были все как один благородного происхождения, спесивые и высокомерные, а Хунчжоу никогда не обладал истинным авторитетом принца, поэтому никто не собирался разнимать дерущихся – напротив, все радостно хлопали в ладоши и поощрительно вопили.