– Конечно. Я просто не спросил, как прошло собеседование.

– Почему?

– Потому что знаю: она его прошла. И нахожусь в стадии отрицания. Но я рад за нее, правда. И хочу поздравить ее, когда она сообщит мне об этом лично, потому что не готов радоваться этому сейчас. Пока Кеннеди не вернется домой, я буду упиваться горем, как маленький засранец.

– Она сказала тебе, что Дин пытался свести ее со своим другом? Что тот встретил ее в аэропорту? – Миллер пытается сдержать смех. – Бьюсь об заклад, тебе это понравилось.

– Да, она мне рассказала. Этот гребаный придурок… Как будто я и так недостаточно его ненавижу.

Миллер склоняет голову набок.

– Я знаю, что парни годами шутили над тобой из-за влюбленности в нее, но я все вижу, Исайя. Вижу, как ты смотришь на нее, как Кеннеди буквально светится, находясь рядом с тобой. Ваш брак, может, и фиктивный, но все остальное, очевидно, настоящее. Не теряй надежды, ладно? Может, она даже не согласится на эту работу.

– Черт, лучше бы она на нее согласилась!

Миллер усмехается, хлопая меня по руке.

– Иди и помоги своему брату побить его рекорд, выбив пару мячей, хорошо?

– Сделаю все, что в моих силах.

И я сделал все, что мог. Или, по крайней мере, все, на что был способен сегодня. Но моя бита попадала по мячу только тогда, когда я совершал несколько фолов или попадал по слабому граундеру [33] и оказывался в ауте задолго до того, как добирался до первой базы.

Меня дважды выбивали с поля, и я не могу припомнить, когда так дерьмово играл. Но, клянусь богом, каждый раз, когда включалась музыка, мне казалось, что весь стадион насмехается надо мной, распевая нашу свадебную песню, в то время как моя жена находится на другом конце страны, получая работу своей мечты.

Тот небольшой дождь, о котором беспокоился Монти, оказался настоящей летней грозой.

Несмотря на мою паршивую игру, парни одержали решающую победу, завершив ее обычными подачами, и у меня было достаточно времени, чтобы вернуться домой до начала настоящей непогоды, как и у моих друзей, которые пришли посмотреть игру, а также у Коди, Трэвиса, Монти, Миллер и Кая.

Я знаю это, потому что связался с каждым из них. Единственный человек, от которого я не получил ответа, – это та, кому я позвонил первой.

Семь оставшихся без ответа звонков переадресовывались на автоответчик, и я до сих пор не знаю, добралась ли Кеннеди домой. Приземлился ли ее самолет. Доехала ли она на машине до своей квартиры или до стадиона, где припаркована ее машина. И я понятия не имею, успела ли она вернуться до того, как разразилась эта дерьмовая непогода.