– Макс, – спрашивает Монти у моего племянника, стоящего рядом и держащего меня за руку, – ты готов? Помнишь, что нужно делать, когда войдет твоя мама?

Голубые глазенки сверкают, Макс с энтузиазмом кивает деду.

Элвис из глубины зала показывает Монти поднятый вверх большой палец, и двери открываются.

Миллер с букетом в руках входит первой. Она встает в очередь в конце прохода, улыбается своему отцу, сыну, мужу и, наконец, мне.

Макс подбегает к ней, по пути давая пять моим товарищам по команде. Миллер вручает ему наши кольца и направляет обратно. Парни поддерживают его и я, черт возьми, умиляюсь тому, как горят его щеки и как широко он улыбается. Эти ребята прекрасны во всех отношениях, но больше всего – в том, чтобы показать Максу, как он важен.

Вернувшись, он передает кольца своему отцу, и Миллер отправляется в путь.

Не так давно мы поменялись ролями: я был шафером Кая, а Кеннеди – подружкой невесты Миллер. Монти тоже вел церемонию, и Макс все время был рядом с нами, как и сегодня.

Миллер смотрит на моего брата и подмигивает ему.

– Я ею просто одержим, – шепчет Кай так, чтобы слышали только мы с Монти.

– Мы знаем, – говорим мы одновременно.

Кстати, об одержимости…

Дверь открывается вновь, и первое, что я вижу, – это тот цвет, который привлек мое внимание при нашей первой встрече: входит Кеннеди Родез Оберн.

Ее волосы трепещут на ветру, обрамляя лицо, и, клянусь богом, она выглядит как настоящий ангел.

В руках Кеннеди – букет цветов. Кажется, желтых. В конце концов, это мой любимый цвет. Кремово-белое платье сшито специально для нее. В отличие от предыдущего, оно ниспадает до пола, подчеркивая каждый изгиб. Простое и сдержанное. Такое же классическое и элегантное, как она сама.

И эта улыбка. Эта чертова потрясающая улыбка, которой она меня одаривает!.. У меня перехватывает дыхание от того, насколько она спокойна и довольна. Как будто Кеннеди так же, как и я, знает, что наше место здесь.

– Привет, – шепчет она, идя к алтарю по красной дорожке.

– Привет, – откликаюсь я и недоверчиво качаю головой. Черт возьми, что такого я сделал в прошлой жизни, раз в этой мне выпала честь быть парнем, с которым Кеннеди идет к алтарю?

Если хорошенько задуматься, то, вероятно, можно отыскать несколько сотен причин, почему я недостаточно хорош, чтобы наслаждаться этим моментом. Но я эгоист, поэтому просто смотрю ей в глаза и радуюсь.

Музыка меняется, но это не оригинальная песня, под которую она шла к алтарю, а что-то более классическое. Толпа расступается, и Кеннеди встает на ковровую дорожку.

Она потрясающая и уверенная в себе. В ее движениях нет сомнений, и я точно знаю, что никогда не смогу забыть этот образ.