— И он использует твою племянницу?
— Он никогда не искал сложных путей. Слишком глуп и труслив. Выбирал очевидное, то, что, как правило, ему подсказывали.
— И яд правда был в чае?
— Конечно, нет. Никакого яда не было. Мой брат ещё не придумал, как меня убить, его интересовало только завещание. Но яд в чае так легко было подстроить.
— Я думал, ты лягушка, что не замечает, как вода вокруг нагревается, а ты лягушка, что выпрыгнула. Единственная лягушка, что выпрыгнула из холодной воды.
Она улыбнулась.
— Думал, ты выберешь племянницу, — взял её за руку мужчина, погладил нежную кожу, приложил к щеке, — когда она честно поделилась с твоим умирающим телом коварными планами отца. Рассказала про Макса. Покаялась за чай. Или не выберешь никого. Пошлёшь всех на хер. И сбежишь одна. А ты выбрала меня.
— А я, как всегда, выбрала тебя, — погладила его по лицу женщина. — Но всё же она не плохая девочка. Она ведь так и не сожгла завещание, хотя в нём не было ни слова о племяннице.
— Ну, ты её и не обидела. В настоящем завещании, а не том липовом, что ей подсунула, ей отведено немало строк. Один дом чего стоит.
— Такая мелочь — дом, — отмахнулась женщина. — И всё же мне будет её не хватать. Хотя… нет, моя жизнь мне однозначно дороже. Ведь никто не проживёт нашу жизнь за нас. Только мы.
***
Не бойся быть самой собой, моя девочка. Не бойся осуждения. Не бойся рисковать. И никогда себя не предавай
Она поместила их в рамочку и повесила над камином.
Теперь она была одним из основных держателей акций тёткиного «бюро» и полноправной хозяйкой огромного тёткиного дома.
И это её бассейн чистил и её лужайку подстригал Макс.
Он расстался с женой. Но когда их отношения перестали быть запретными, они потеряли всю прелесть.
Вера его бросила и вернулась к Фёдору.