Джемма

Ничего не понимаю.

Я в полной растерянности.

Той растерянности, что начинается где-то в животе и поднимается до головы.

Знаете то чувство, когда летишь в свободном падении?

Как-то раз в парке аттракционов я забралась на ту высокую башню, где садишься в кресло и тебя поднимают высоко-высоко, как на небоскреб, а потом сиденья отцепляются и летят вниз. И сейчас у меня то же самое чувство пустоты, и желудок поднимается выше горла, отпихивая сердце куда-то вниз.

Я практически сдираю с себя платье, с силой дергая за края корсета, пока все наконец не падает к ногам.

Если бы могла, я бы хотела избавиться и от кожи тоже, настолько остро чувствую, что задыхаюсь. И будто сгораю заживо.

Распахиваю окно, и в комнате тут же становится свежо от сентябрьского ветра, который колышет шторы и касается моей кожи будто тысячью пальцев.

Если бы это были пальцы Эшфорда.

Так это, получается, правда. Какой-то части меня нравится Эшфорд.

Эшфорд высокомерен.

Эшфорд очень гордый.

Эшфорд избалованный.

Эшфорд надменный.

Эшфорд сегодня был прекрасен как бог.

Я не могу ни смириться с этим чувством, ни избегать его.

Я смотрю на Эшфорда и думаю, как он красив, жду не дождусь, когда он заговорит, только чтобы услышать его голос, и мне даже интересно то, что он говорит.

В соседней комнате раздаются шаги: это он. Он вернулся.

Меня охватывает паника. Меряю комнату широкими шагами, останавливаюсь у закрытой двери в смежную комнату. На ключ она не закрыта. Уже какое-то время я ее больше не запираю.