Эшфорд не выглядит сердитым, он спокоен и безмятежен. Беспокоюсь из нас двоих я. Может, сегодня днем я перегнула палку: желая сохранить дистанцию, резко огрызнулась, и он не мог мне на это не указать.

Я набираюсь храбрости и извиняюсь:

– Прости за сегодня. Я вела себя грубо.

– Спасибо, – лаконично отвечает он. И все?

– Я нервничала, думала о своем, и ты уже знаешь, что у меня отвратительный характер. Это не оправдание, но я ответила тебе слишком резко, а ты этого не заслуживаешь.

– Все в порядке. Главное, чтобы мы друг с другом вели себя максимально цивилизованно.

– А о чем «Укрощение строптивой»? – пытаюсь завязать разговор я, чтобы рассеять напряжение.

– Ланс тебя разве не познакомил с произведениями известнейших английских драматургов?

– Шекспира я прошла только наполовину. Вчера закончила смотреть «Клеопатру» – фильм с Элизабет Тейлор.

– А «Укрощение строптивой» – комедия положений, в центре которой персонаж Катарины, богатой дамы с характером вспыльчивым, дерзким и упрямым, при этом у нее острый ум. Против воли она выходит замуж за Петруччо, обедневшего дворянина, который готов жениться на ком угодно, было бы приданое. Он часто подшучивает над ней и унижает. Ничего не напоминает?

Я делаю вид, что ничего не понимаю:

– Нет, пожалуй, нет.

– В самом деле. Потому что в конце Катарина становится покорной влюбленной женой, – заканчивает он с насмешливой улыбкой.

И вот мы уже в Лондоне. Я уже столько времени здесь не была, что тысячи огней Вест-Энда меня ослепляют.

Театр полон, и стоит нам зайти в фойе, как мы сразу же сталкиваемся со знакомыми Эшфорда (а с недавних пор еще и моими) и останавливаемся поздороваться.

Разумеется, у Паркеров, как и у каждой дворянской семьи, есть собственная забронированная ложа. И когда Эшфорд закрывает за нами обитую бархатом дверь, меня охватывает нечто вроде паники.

Эти ложи – дьявольское изобретение: в таком общественном и людном месте, как театр, они запирают двоих людей, даря им полное уединение. Еще и в темноте.

А я и так уже знаю, что случалось оба раза, когда мы с Эшфордом оказывались вдвоем, слишком близко и слишком наедине.

Отодвигаю свое кресло как можно дальше от его, а чтобы избежать любого контакта, даже зрительного, приставляю серебряный бинокль к носу и разглядываю зрителей в партере.

Нужно найти того, на кого я смогу отвлечься.