– Ты жил под нашей крышей, пользовался доверием и поддержкой моего брата. Тебе самому не стыдно?

– Это мой долг как советника королевы. – Шмыг. – Я не мог отказаться. – Бэкон ерзает, будто школьник, застуканный за кражей на кухне. – Я приложу все усилия, чтобы смягчить приговор. – Шмыг. – Даже хорошо, что меня назначили заместителем прокурора. Я не искал этой должности, – шмыг, – но намереваюсь использовать представившуюся возможность на благо Эссексу.

Оправдания сыпались как из рога изобилия, сопровождаясь предательским шмыганьем. Пенелопа заметила, что он слишком бурно возражает. Разумеется, Сесил не допустил бы Фрэнсиса до участия в суде, если бы не был уверен в его преданности. Неужели Бэкон рассчитывает, что она поверит отговоркам? Впрочем, он всегда относился к ней свысока, считая ее неспособной осмысливать ситуацию. Возможно, он так же относится и к королеве.

Пенелопа написала очередное послание сегодня утром, едва пришла весть об освобождении Эссекса: он по-прежнему отлучен от двора, отстранен от всех должностей, зато свободен и окружен родными и близкими. Блаунту нет нужды спешить с войском в Лондон, вызволять ее брата и расправляться с его врагами. Вот и хорошо, ибо он еще не получил от короля Шотландии явной поддержки, а без нее затея слишком рискованна. К счастью, в отличие от Эссекса, Блаунт не склонен к необдуманным поступкам. В послании королю Якову они особо подчеркнули, что ставят целью не свержение Елизаветы, а устранение злых сил, оказывающих на нее пагубное влияние. Пенелопа рассеянно касается черного шнурка, на котором висит кошель с письмами, представляет, как гонец что есть сил мчится к Блаунту.

– Сестрица! – Эссекс отрывает ее от размышлений. – Ты витаешь в облаках. Споешь нам? – Кто-то сует ей лютню. Пенелопа усаживается у камина, просит Лиззи Вернон подпеть вторым голосом. Они запевают веселую песню, однако все ее мысли о Блаунте, терпящем лишения в дикой Ирландии. Неужели жестокая судьба уготовила ей схоронить обоих возлюбленных на поле брани?

В зал, хромая, входит измученный подагрой Энтони Бэкон, с тяжелым вздохом падает в кресло. Ему приносят скамеечку для ног. Он подзывает к себе Эссекса, что-то негромко говорит (слова не разобрать из-за музыки), достает из кармана лист бумаги. Эссекс пробегает его глазами, объявляет, что ему нужно поговорить наедине, и кивает Ноллису и Саутгемптону, приглашая остаться.

Гости начинают покидать зал. Эссекс удерживает Пенелопу за локоть:

– Не уходи, сестра. Ты мне нужна.

Летиция возмущенно фыркает, берет под руки Фрэнсис и Доротею и с обиженным видом направляется к выходу.