– В ней рассказывается о слабом короле, не имеющем наследника, которого сверг сильный претендент, любимец народа.

– Господи!

Пенелопа видит, что ее кузина и сестра наконец поняли, в чем дело.

– Не волнуйтесь. Я просто считаю, будет… – Она едва не произносит «безопаснее», но осекается. – …лучше, если вы поедете домой.

– А ты останешься? – спрашивает Доротея.

Пенелопа думает о детях: в Лейзе им ничего не угрожает. Рич тоже там. Только сейчас до нее доходит, что вчерашний отъезд мужа вызван вовсе не земельным спором; крыса сбежала с тонущего корабля. Он даже не предложил ей отправиться с ним. Стоит ли удивляться?

– Я не могу бросить Робина в час нужды.

– Но я тоже его сестра, – настаивает Доротея.

– Предоставь это мне, Дот. Поезжай лучше к матушке. Она будет вне себя.

– Как пожелаешь, – со вздохом отвечает сестра.

Губы Лиззи дрожат, из глаз текут слезы. Доротея обнимает ее. Пенелопа смотрит на них, лихорадочно соображая, что делать.

– Ступайте, пока не поздно.

– А как же Фрэнсис?

– Думаю, она захочет остаться с Робином. – В последнее время Фрэнсис удивляет. В этой робкой мышке, оказывается, скрывается недюжинная храбрость. Пенелопа вспоминает ее слова на похоронах Сидни: «Он любил только вас». Такое не каждому под силу. Ей всегда был присущ стоицизм; наверное, этим Сидни в ней и восхищался. Пенелопа всегда считала, что он женился на Фрэнсис исключительно из почтения к ее отцу; видимо, ревность оказалась сильнее проницательности.

Лиззи подхватывает собачку, направляется к двери. Доротея следует за ней. Пенелопа улыбается, посылает им воздушный поцелуй. Хорошо, что они отправляются в безопасное место. Внезапно ей становится очень одиноко; даже Фидес сейчас в деревне с детьми. Во дворе один из мужчин стоит на ящике и что-то говорит остальным. Слов не разобрать, но, судя по вскинутым кулакам, речь весьма вдохновляющая. Пенелопа отчаянно старается придумать, как бы охладить их неуместный пыл.

Не потрудившись надеть накидку, она покидает свои покои в надежде отыскать брата. В комнате Эссекса в одиночестве сидит Энтони Бэкон. У него разлитие желчи – белки глаз пожелтели. Он морщится при каждом движении.

– Вам нехорошо, Энтони, – говорит Пенелопа, напрасно подтверждая очевидное.

– Мое здоровье волнует меня в последнюю очередь.

– Есть известия от графа Мара? Может, попробуем убедить их не предпринимать решительных действий до его приезда? Как только он замолвит слово за моего брата перед королевой, положение может резко перемениться, ведь Мар говорит от имени самого короля Якова.

– Он уже в пути, но, скорее всего, еще не пересек границу. Дорога займет добрых десять дней… – Энтони смотрит на Пенелопу, будто ожидая от нее решения. – Боюсь, у нас нет столько времени.