– Возьми себя в руки, Робин. Ты не можешь придержать свой пыл хотя бы до приезда графа Мара?

– Она права, – вставляет Бэкон.

– Да, верно, – поддерживает Саутгемптон.

Эссекс хватает его за плечи:

– И ты туда же! Боишься?

Саутгемптон отталкивает друга:

– Вовсе нет! Я с тобой до последнего вздоха. Но мудрости твоей сестры стоит позавидовать.

– Моя разумная сестрица… – Эссекс снова разражается бессвязной бранью. Саутгемптон потихоньку уводит его в спальню, пообещав разжечь ему трубку. Пенелопа все больше убеждается, что ее брат полностью потерял власть над собой.

Воцаряется тишина. Энтони со стоном меняет положение:

– Думаю, в подобной ситуации нам нужно привлечь как можно больше заслуживающих доверия сторонников из знати.

– Я сделаю все, что в моих силах. У Сесила достаточно врагов, чтобы собрать целое войско. – Пенелопа испускает желчный смешок. – Предоставьте это мне.

Февраль 1601, Уайтхолл

Февраль 1601,

Уайтхолл

– Всего лишь спектакль, – говорит одна из фрейлин. – Нет причин беспокоиться.

Королева приподнимает парик, чешет под ним.

– Как ты не понимаешь? Ричард – это я. – Она поворачивается к Сесилу: – Ты уверен, что сцену низложения не убрали?

– Совершенно уверен, мадам. – Сесил прикидывает, с какой стороны лучше подойти к делу. Он получил сведения из надежного источника, что представление оплачено кем-то из лагеря Эссекса.

– Проклятая штуковина! – Елизавета срывает парик, швыряет на пол и принимается яростно чесать голову обеими руками. Булавки с оглушительным звоном разлетаются в разные стороны, пара жемчужин отрывается и катится по полу. Все замирают; никто не знает, что делать. Наконец какая-то фрейлина принимается собирать жемчужины. Вторая следует ее примеру, поднимает парик, аккуратно втыкает булавки в подушечку. Сесил никогда не видел королеву с непокрытой головой. Он с удивлением отмечает, что она вся седая, но потом вспоминает – ей же почти семьдесят.

– Принеси чепец. Довольно с меня мучений, – приказывает Елизавета девушке.