Он поднимает руку, останавливая меня.

– Не хочу слушать. Этому нет оправданий.

– Я не оправдываюсь. Я согласна, что была неправа. Не важно, что произошло, в любом случае я не имела права скрывать от тебя Закари. – Слезы затуманивают мое зрение. – Не знаю, как еще это сказать и что еще сделать.

Он стоит с непреклонным видом, скрестив руки на груди, широко расставив ноги.

– Чего ты хочешь?

Я с удивлением вскидываю голову.

– Чего я хочу?

– К чему это все? Наверное, ты просила меня сюда приехать с какой-то целью. Что же это?

– Я хотела наладить отношения между нами. Сказать тебе, что была неправа. Ужасно и непростительно неправа – и все равно просить прощения. – Жду ответа, не зная, произвели ли мои слова какой-либо эффект, но выражение его лица остается пустым. – Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

На его скулах перекатываются желваки.

– Каких слов ты от меня ждешь?

– Любых. Не знаю. Скажи, что мы будем делать дальше.

– Ничего, Мэриан. После этого…

От боли зажмуриваюсь, потом киваю.

– Да. Ясно. Ну, как бы то ни было, ты должен знать, что Закари – концертирующий скрипач Чикагского симфонического оркестра, а в июне он женится.

– Что ж, по крайней мере, я еще не все пропустил.

Каменная маска на его лице разбивается у меня на глазах, и я чувствую, как вместе с этим разбивается мое сердце.

– Не знаю, сколько раз я должна извиняться, Хеми, но я повторю это столько раз, сколько потребуется. Я буду говорить это всегда.

Он качает головой, его глаза мрачны и пусты.

– Все эти годы я задавался вопросом, могло ли все закончиться иначе. Я вспоминал то, что было между нами, думал обо всем, что нам предстояло увидеть и сделать, и гадал, есть ли способ вернуть все обратно. Вот почему я пришел вчера вечером. Чтобы проверить, есть ли шанс. Сегодня, на одно безумное мгновение, когда я поцеловал тебя и ты ответила на поцелуй, мне показалось, что такое возможно. Теперь я вижу, как тщетны были мои надежды. Закари был нашим шансом. После всех обид и долгих лет разлуки он помог бы нам все вернуть. Возможно, нам удалось бы спасти что-то из той жизни, о которой мы мечтали. Но не теперь. И самое ужасное, что на этот раз не получится винить посторонних. Письмо, статья – тогда был виноват кто-то другой. Вредители, как ты их назвала. Но это сделала ты.