Она уже хотела похвастаться, какие выбрала светильники для галереи, когда у столика появилась официантка, удерживая на плече поднос. Она удивленно посмотрела на Камиллу, затем перевела глаза на Рори:

– Простите, я не поняла, что вы ожидаете третьего. Позвольте, я это поставлю и принесу меню и еще один прибор.

Но Камилла отмахнулась идеально наманикюренной ручкой:

– В меню нет необходимости. Просто принесите мне бокал шардоне и ваш чудесный салат с омарами, если он еще остался. Да, и с гарниром, если можно.

Когда официантка ушла, Камилла окинула взглядом только выставленную на столик еду.

– Как это все прелестно выглядит! Надеюсь, ты поделишься. Как это мило! Вы ешьте, пожалуйста, не ждите меня. Уверена, мой салат тоже скоро принесут.

Молча кипя от злости, Рори наблюдала, как ее мать взяла из корзинки кусок хлеба, после чего потянулась за ее ножом, чтобы намазать масло. Рори понимала, что сейчас ее наказывают за неверность. Так же, как Камилла наказывала своего мужа всякий раз, когда всплывало очередное его похождение, позорящее ее перед подругами.

– Аврора говорит, вы помогли ей с покупками, – прожевав, молвила Камилла, прежде чем еще раз откусить от бутерброда. – Это невероятно любезно с вашей стороны. Хотя, должна сказать, меня это очень сильно удивило. Моя дочь никогда не интересовалась модой. Не то чтобы я не пыталась ее красиво одевать. Просто в детстве она была настоящим сорванцом. Вечно то по деревьям лазала, то мяч гоняла. На этого ребенка чистой одежды было не напастись.

– Этот ребенок давно уже вырос, – пробормотала Рори. – И сидит сейчас рядом с тобой, если ты вдруг забыла.

Камилла и бровью не повела, продолжая обращаться к Солин, словно и не слышала Рори.

– И прическа у нее… необычная. Ваша была идея?

– Рори решила, что перед открытием галереи ей пора изменить свой облик.

– Ну, что же, у нее это великолепно получилось. Я ее вырастила – и сейчас едва не прошла мимо, не сразу узнав. Можете себе представить? – Камилла повернулась посмотреть на Рори и на долгое, очень тяжелое мгновение задержала на ней взгляд. – Знаете, это как-то неприятно обескураживает, когда однажды не узнаешь собственную дочь.

Рори в ответ уставилась на нее в упор – и неожиданно поразилась полыхнувшей в глазах матери вспышке боли. Не гнева. Не ревности. А именно боли. И для Рори все разом встало на свои места. Она была настолько захвачена волшебством сегодняшнего дня, что ей и в голову не приходило, как отнесется Камилла к тому, что ее отодвинут на второй план, предпочтя ей Солин. Что ее снова отвергнут, как когда-то. Солин предупреждала, что подобное может случиться. И вот теперь женщины встретились лицом к лицу, и обе выглядели нервными и недовольными.