Тия кивнула:

– Отец отобрал у нее несессер брата. Он не хотел, чтобы, когда Солин уедет, у нее осталось хоть что-нибудь от Энсона – а уж тем более что-то с его инициалами. Я сочла, что это очень гадко с его стороны, а потому пробралась в отцовскую комнату, нашла несессер и подсунула ей в коробку, когда Солин спустилась завтракать.

– Так это были вы! – улыбнулась Рори. Неудивительно, что Солин так ее полюбила. – А она решила, что это сделал ваш отец. Что он, возможно, пожалел о том, что так с ней обошелся.

Тия поджала губы:

– Мой отец не знал, что такое вина, мисс Грант. Или любовь. Для него это были проявления слабости.

– А вам известно, почему он так спешно отослал Солин? – осторожно спросила Рори. – Вы знаете истинную причину?

Тия снова уставилась в свой лимонад.

– Тогда не знала. Но знаю теперь. – Она подняла глаза и вздохнула. – Теперь я знаю многое. И, как я подозреваю, вы тоже.

– О ребенке, вы имеете в виду.

– Да, о ребенке.

– Ее звали Асия, – тихо произнесла Рори, припомнив, что эта малышка могла бы стать племянницей Тии. – Это означает «утешающая». Солин так хотела, чтобы с ней осталась хоть частица вашего брата. Чтобы память об Энсоне жила в его дочери. И когда девочка умерла…

Тия быстро поставила стакан и с силой сцепила руки на коленях.

– В этой истории есть некоторые фрагменты, которые вам, видимо, неизвестны, мисс Грант. Которые неизвестны никому, кроме меня. И даже сама я узнала об этом совсем недавно. Ребенок Солин не умер.

Рори уставилась на нее в недоумении, затем в ужасе:

– Что вы такое говорите?!

– Я сначала решила, что вы знаете об этом и что именно поэтому вы сюда пожаловали.

Рори помотала головой, с трудом пытаясь уложить в голове то, что только что услышала.

– Откуда я могла бы это знать? Как вообще это возможно?

– Отец заплатил кое-кому за ложь, – бесстрастно объяснила Тия. – За то, что те сообщат Солин, будто ее дитя умерло, и тогда она не вернется обратно и не сможет претендовать на моего брата. Пока отец думал, что Энсон мертв, ему не было дела до Солин с ее ребенком. Он просто хотел отправить их подальше. Но когда пришла вторая телеграмма, отец решил, что Энсон вообще не должен ничего узнать о ребенке. Он хотел сделать все, чтобы Солин никогда не вернулась в его дом с младенцем на руках. Поэтому он выписал весьма приличный чек на то, чтобы организовали тайное удочерение. А потом он сообщил Энсону в Швейцарию, что Солин якобы сбежала от него, поскольку не захотела связывать себя с калекой. Он хотел, чтобы мой брат возненавидел Солин, чтобы он никогда не стал искать ее.