Когда Марко вернулся и сел рядом, я вовсю наслаждалась новым десертом. Он накрыл мою руку своей и спросил тихонько:

– Что это ты делаешь?

– Ем, а что?

– Там же йогурт, – сказал Марк. И гневно взглянул через стол на Трейси: – Я предупреждал тебя, что у Анны непереносимость молочных продуктов. Зачем ты это подала?

Линди изумленно округлила глаза: должно быть, не часто Марко так разговаривал с ее матерью.

В этом блюде йогурт? Надо же, по вкусу ни за что не догадаешься!.. Ну что я за дура! Трудно было спросить? Но я слишком хотела сойти здесь за свою.

– Я забыла, – огрызнулась Трейси; но даже мне было понятно, что она солгала.

Подошел официант, чтобы забрать у меня остатки шрикханда; я хотела протянуть ему тарелку, но промахнулась. Тарелка упала на пол и разлетелась вдребезги.

Наступило зловещее молчание, а затем Трейси вскричала:

– Мой фарфор!

– Фарфор моей матери, – быстро поправил ее Марко.

– Вы понимаете, что вторую такую найти просто невозможно? – продолжала Трейси, сверля меня глазами. На Марко она не обратила внимания.

– Прости! – воскликнула я, повернувшись к нему. – Это была тарелка твоей мамы? Мне так стыдно… я могу заплатить…

– Все нормально, – отрезал он.

Ужин, очевидно, был окончен; Марко взял меня за руку и повел в спальню.

– У тебя есть таблетки от несварения? – спросил он. – Или мне послать кого-нибудь в аптеку?

– Нет-нет, у меня все с собой, – пробормотала я.

Йогурт еще не начал действовать, но чувствовала я себя хуже некуда. Все ужасно! Как я смогу ужиться с Кимболлами, когда бью их посуду и страдаю поносом во время их семейного уикенда? Порывшись в сумочке, разыскала там пилюли для улучшения пищеварения. Едва ли Кен теперь захочет давать мне деньги. Я все испортила! Проглотив пару таблеток, растянулась на кровати.

– М-да, сумела я оживить семейный вечер, верно?

Марко присел рядом на кровать, взял меня за руку.