– Приятно. А ты? Чем занимаешься?

– Я агент по недвижимости – вы, американцы, обычно называете нас риелторами. Можно сказать, семейный бизнес.

Я на мгновение задержала на нем взгляд – на его поношенной куртке и кроссовках, на растрепанных волнистых волосах. Он казался полной противоположностью Малкольма, который старательно ухаживал за собой и носил вещи самых дорогих брендов, какие только можно было купить за деньги.

– Что такое? – с усмешкой поинтересовался Джеффри, заметив мой неприлично долгий и пристальный взгляд.

– Извини, – улыбнулась я. – Просто никогда бы не подумала, что ты занимаешься недвижимостью.

– Почему?

– Не знаю. Всегда представляла себе лондонских риелторов элегантными модниками в дизайнерской обуви и узких черных галстуках. А ты скорее напоминаешь Марка Руффало. Если бы не акцент, я бы подумала, что вы братья.

– Акцент? Нет у меня акцента. Это у Марка Руффало акцент.

Я рассмеялась. Мы как раз проходили через турникеты станции Слоун-сквер.

– И вообще, сегодня же суббота, – добавил он. – Кроссовки созданы для суббот. – Мы оба уставились себе под ноги. Я была в «найках», которые купила накануне. – Говорю же!

– С этим трудно поспорить, – рассмеялась я.

Мы спустились по лестнице и вместе с толпой двинулись к платформе восточного направления Кольцевой линии. Мы подоспели как раз к поезду, который примчался, взлохматив мои волосы, и резко затормозил.

– Надо же, сколько здесь сегодня народу, – пробормотал Джеффри, пропуская выходящих пассажиров.

– Может, подождем следующий? – предложила я, не уверенная, сможем ли мы протиснуться в вагон.

– Нет, пошли. Как-нибудь поместимся. – Он пропустил меня и вошел следом. Двери закрылись, и поезд рванулся вперед.

В вагоне было тесно, и мы стояли, покачиваясь, то и дело сталкиваясь и бросая друг на друга извиняющиеся взгляды. Он ухмыльнулся: казалось, его забавляло ехать в переполненном вагоне.

Десять остановок спустя мы прибыли на станцию Тауэр-Хилл. Диктор услужливо напомнил нам, что при выходе нужно соблюдать осторожность.

– Сюда. – Джеффри коснулся моей руки и уверенно повел меня прочь от платформы.

Вскоре мы сбежали с шумной станции и оказались позади Тауэра с его толстыми древними каменными стенами.

– Все еще не могу поверить, что я здесь, – вырвалось у меня. – В юности обожала Диккенса. «Оливера Твиста» и «Рождественскую историю». Мои любимые книги. И еще я, конечно, любила «Мэри Поппинс». И давно мечтала здесь побывать.