– Правда? Тебе повезло – моя бабушка раскололась только на прошлой неделе. Если честно, я все еще в шоке. Трудно представить, что милая седовласая старушка когда-то проворачивала подобное.

– Хорошо тебя понимаю. – Он откинулся на спинку стула. – Наверное, ей было не просто говорить об этом. Ясное дело. Моей бабушке часто снились кошмары. Иногда она начинала рыдать безо всякой видимой причины. Думаю, она страдала от посттравматического расстройства. Но в детстве я таких слов не знал. Меня просто отправляли в мою комнату и не выпускали, пока папа ее не успокоит.

– Я за своей бабушкой такого не наблюдала. Никаких демонов из прошлого – ничего подозрительного. Думаю, она была чертовски хорошим тайным агентом. Ключевое слово здесь – тайным. Она хранила свои секреты всю жизнь – даже от собственной семьи.

Он сочувственно кивнул:

– Ну, так о чем еще ты хотела спросить бабушку? Пока так мне и не сказала.

Я решительно подняла с пола свою сумочку. Поставив ее к себе на колени, я достала конверт с копиями фотографий, которые мой отец нашел в бабушкиной шкатулке на чердаке, и протянула снимки Джеффри.

– Мы недавно нашли кое-что. Это моя бабушка в Берлине – незадолго до того, как Англия объявила войну Германии. На тот момент она не была агентом.

Он пролистал четыре фотографии:

– Ого! Представляю, в какой шок это вас повергло.

– О да. Но еще сильнее нас удивили даты на оборотах – мой отец был зачат примерно в это время. Он-то вырос, считая себя сыном британского чиновника в кабинете Черчилля.

Джеффри присвистнул, и этот звук напомнил мне рассказы бабушки о падающих на Лондон бомбах.

– Ты надеялась, что моей бабушке что-то об этом известно? – Он вернул мне фотографии.

– Кое-что я уже выяснила. Дафна знала об их романе – бабушка призналась ей в этом после допроса в парижском гестапо. Ты же знаешь, что их схватили?

– Да. Она рассказывала мне об этом. И о том, как члены Управления спасли их прямо из автозака и отправили на самолете домой.

– Все так. Но подозреваю, кое-что ты все же не знаешь. Человек с фотографий, которые я только что тебе показала, – любовник моей бабушки, за неимением лучшего слова. Он был одним из тех, кто допрашивал их в Париже.

– Не понимаю. – Джеффри нахмурился и покачал головой.

– Бабушка попросила позвать его во время пыток – она надеялась, что он вытащит ее, когда узнает, что у них есть сын. До того он был не в курсе. Но он не помог ей. Вместо этого приказал отправить ее в лагерь для военнопленных, где ее, вероятно, просто убили бы. А потом он допрашивал твою бабушку.